Стас хмыкнул, но не возразил. Он закончил с креветками и бросил их в миску с ледяной водой, где они затанцевали, поблёскивая, как драгоценности в свете лампы. – Хотите попробовать? – спросил он неожиданно, кивнув на миску. – Чистить, я имею в виду. Или вы только языком работать умеете?

Дэфне рассмеялась, звук её смеха разнёсся по кухне, смягчая напряжение. – Давайте, – сказала она, принимая вызов. – Но если я испорчу ваши драгоценные креветки, не жалуйтесь. Я лучше пишу, чем режу.

Стас подвинул миску и протянул ей небольшой нож, его пальцы случайно коснулись её, когда она взяла инструмент. Его кожа была тёплой, шершавой от работы, и Дэфне вдруг осознала, как близко он стоит – так близко, что она уловила слабый запах моря и трав, исходящий от его фартука. Она откашлялась, сосредоточившись на креветке, которую взяла из миски. Стас показал, как держать нож, его движения были плавными, уверенными, как у человека, который провёл тысячи часов за этой работой. – Вот так, – сказал он, указывая на панцирь. – Нож под спину, лёгкий надрез, потом тяни. Не дави сильно, а то мякоть порвёшь.

Дэфне кивнула, стараясь повторить его технику, но её пальцы были неуклюжими, и панцирь выскользнул, чуть не упав на пол. Она чертыхнулась под нос, и Стас покачал головой, но в его глазах мелькнула искра веселья. – Новичок, – пробормотал он, но без злобы. – Дай сюда.

Он шагнул ближе, взяв её руку, чтобы направить нож. Его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, тёплые и сильные, и Дэфне почувствовала, как её щёки вспыхнули. Она уставилась на креветку, стараясь не замечать, как его дыхание касается её виска, как запах моря и чеснока, исходящий от него, смешивается с ароматом кухни. Его прикосновение было осторожным, но уверенным, и каждый раз, когда его пальцы чуть сжимали её руку, её сердце пропускало удар. – Не так, – сказал он, его голос был ниже, чем обычно, с лёгкой хрипотцой. – Мягче. Пусть нож сам делает работу.

Дэфне сглотнула, сосредоточившись на движении. Под его руководством нож скользнул вдоль панциря, и тот отделился с лёгким хрустом. Она выдохнула: – Получилось! – сказала она, подняв глаза, её голос был чуть громче, чем нужно, от внезапного восторга.

Их взгляды встретились, и на секунду время, казалось, замерло. В серых глазах Стаса было что-то новое – не раздражение, не усталость, а осторожное любопытство, словно он впервые по-настоящему её увидел. Их руки всё ещё соприкасались, его пальцы задержались на её запястье чуть дольше, чем нужно. Дэфне почувствовала, как тепло от его прикосновения растекается по её коже, и её дыхание стало неровным. Она хотела отвести взгляд, но не могла – его глаза, глубокие и внимательные, держали её, как море держит берег. В этот момент кухня, со всеми её звуками и запахами, исчезла, оставив только их двоих.

Стас кашлянул, отстраняясь. – Неплохо для новичка, – буркнул он, отступая к плите. Он отвернулся, помешивая соус, но Дэфне заметила, как его шея слегка покраснела, и это вызвало у неё лёгкую, почти детскую радость. Она подавила улыбку, возвращаясь к креветкам, но её мысли были далеко от ножа и панцирей. Её запястье всё ещё хранило тепло его пальцев, и это ощущение было одновременно волнующим и пугающим. Она не приехала в Солнечный за этим – за чувствами, за сложностями. Её жизнь в столице была чётко расписана: статьи, дедлайны, карьера. Но здесь, в этой тесной кухне, что-то внутри неё начинало дрожать, как струна, задетая случайным аккордом.

Следующие два часа пролетели незаметно. Дэфне задавала вопросы, записывая ответы, но их разговор перетёк за рамки интервью. Стас рассказывал о "Приливе" – о лучших годах, когда в ресторане собирались рыбаки, туристы и местные, о том, как Вера учила его готовить, стоя на табурете, чтобы дотянуться до стола. Он говорил о её фирменных блюдах – не только рагу, но и пироге с треской, который подавали с домашним айоли, о том, как она заставляла его пробовать каждую ложку, пока он не научился различать оттенки вкуса. – Она говорила, что соль и перец – это основа, – сказал он, добавляя щепотку соли в соус, который булькал на плите. – Слишком много – и блюдо испорчено. Слишком мало – и оно пресное. Всё дело в балансе.