– Если это все, что ты хотел мне сказать, – произношу я устало, – то давай на этом и закончим. Тимур, время не повернешь вспять. Что сделано, то сделано. И вот мы сейчас обсуждаем последствия твоих поступков, а ты оправдываешься, вместо того чтобы признать, что виноват. Я пойду.

– Лера, подожди, – протягивая руку через стол, находит мою ладонь. – Ты же не слышишь меня. То, что я сказал тебе в холле офиса, было разыгранным спектаклем, чтобы донесли Баринову. Я хотел тебя обезопасить.

Что? Обезопасить? Да он меня просто убил тогда. Размазал по полу того самого офиса. А теперь говорит, что это был спектакль? Браво! Только я была не зрителем, а участником. Кто-то играл роль, а я медленно умирала, только этого никто не заметил.

– Тимур, – повторяю настойчиво, – это уже не имеет значения. Надеюсь, я хорошо вписалась в твой спектакль, – не могу сдержать усмешку. – Не знаю, зачем ты мне этого рассказываешь сейчас. Хочешь снять камень с души? Хорошо, – киваю я. – Я прощаю тебя. Иди с богом.

И тут понимаю, что моя ладонь все ещё в его. Поспешно выдергиваю и прячу руки под стол. Я все так же реагирую на его прикосновения – это плохо. Нельзя, Лера, нельзя поддаваться.

А так хочется, хоть на секунду… Но нельзя. Что потом? Очередной пожар, который снова выжжет из меня все, оставив лишь пепелище. Так было уже, мы это проходили. Только в моей личной пустыне появился маленький оазис, который начал разрастаться и разрастаться, пока не заполнил все своей улыбкой, своими глазками…

Поднимаю взгляд на Тимура и думаю, как они похожи.

На секунду укол совести бьёт под ребра. Я же скрываю дочь от родного отца. Это неправильно. Но в следующую минуту представляю реакцию Тимура, если он узнает, что я сбежала с его ребенком под сердцем. А он даже не догадывается. Конечно, ведь та Лера не поступила бы так.

– Я не уеду, Лера, – от его слов хочется зарыться рукой в волосы и завыть раненым зверем. – И что с твоим лицом? Ты будто сразу почувствовала себя виноватой, потом испугалась. Боишься, что я твоему парню морду набью?

– Кому? – не понимаю я.

Ах да! Тимур же подумал, что у меня кто-то есть. Возможно, это и выход, который он сам мне подсказал.

– Другого объяснения таким эмоциям не вижу, – продолжает рассуждать. – А он знает вообще, что ты замужем?

– Так развестись не проблема, – пожимаю плечами.

Зря я опять поднимаю тему развода. Для Тимура она как красная тряпка для быка. Снова меняется взгляд, муж напрягается.

– Не для тебя, Лера, – звучит почти как угроза. – Разводиться мы будем очень долго, если ты подумаешь подать на развод. И я останусь здесь, пока ты действительно не захочешь со мной поговорить.

– А чем мы сейчас занимаемся? – почти кричу я, чем привлекаю внимание малочисленных посетителей и персонала, поэтому продолжаю тише: – Я согласилась с тобой поговорить, но ты как раз, Тимур, меня и не слышишь. Так было уже, как раз после той твоей командировки с Оксаной. Я же понимала, чувствовала: что-то изменилось, но не верила своей интуиции. И сейчас ты просто ставишь мне ультиматум. Это не разговор, Тимур. Скорее монолог твоей совести, в наличии которой я очень сомневаюсь.

Выдыхаю, высказавшись. И это возымело эффект. Каждое мое слово будто прибивало мужа, и сейчас он словно ростом меньше стал. Плечи опущены, голова склонена вниз. И он ни слова против не произносит. Значит, понимает, что я права.

– Лер, – тихо зовёт меня и поднимает голову, а в глазах столько отчаяния. – Лер, что мне сделать? Как мне ещё достучаться до тебя? Почему ты поверила другим людям, но сейчас не веришь мне?