– Ты что делаешь? – возмущаюсь и нервно оглядываюсь.

Мы все ещё стоим около гостиницы. А это мне совсем не надо. Все эти сплетни, пересуды…

– Я где-то слышал, что задержка дыхания помогает при приступе паники, – серьезно отвечает Тимур. – Да не нервничай ты так, – замечает мое беспокойство, – никто нас не видел.

– Поехали, – прошу я и указываю в противоположную от моего дома сторону. – Там есть небольшое кафе.

Сейчас, когда голова немного начинает соображать, а только посылать импульсы страха, на меня снисходит озарение. Когда Тимур спрашивал о том, что кто-то будет волноваться, не намекая на ребенка. Он имел в виду другого мужчину. То, что я приняла за намек, было похоже скорее… на ревность?

Глупость какая. Никаких фантазий и иллюзий, что мы сможем жить долго и счастливо, перечеркнув прошлое. Увы, это навсегда останется между нами, как бы ни хотелось забыть.

– Вот это? – кивает Тимур на вывеску, и я киваю.

Когда машина заезжает на парковку, я снова начинаю нервничать, не зная, сколько времени займет наш разговор. Надо предупредить Ирину Михайловну, но сообщения она читать не станет.

– Тимур, – возле входа в кафе я останавливаюсь, – мне надо позвонить. Ты иди, я сейчас.

Мое предложение мужу не нравится. Он тоже останавливается и смотрит на меня, чуть прищурившись. Да некуда мне уже бежать! Некуда! Тем более если я не поговорю сейчас, то все может обернуться катастрофой. Он меня снова найдет, чтобы понять, почему я бегаю от него, и тогда… Нет, я даже боюсь представить последствия.

– Лера, если ты надумала…

– Тимур, я никуда не денусь. Я обещаю, – настойчиво произношу и смотрю ему прямо в глаза.

Наконец он кивает и заходит в кафе, а я, достав телефон, звоню Ирине Михайловне. Гудки бьют по оголённым нервам, их заглушает нарастающий стук в ушах.

– Слушаю, Лера, – отвечает соседка, и я выдыхаю.

– Как у вас дела? – буднично интересуюсь, хотя по голосу понимаю, что все в порядке.

– Все хорошо. Гуляли, пока дождь не начался. Ты задерживаешься, – замечает Ирина Михайловна.

– Да, я вернусь чуть позже, – сообщаю тем же тоном. – Ничего страшного?

Соседка заверяет меня, что справится, и я, опустив телефон в карман, иду к Тимуру. Нет, иду на встречу со своим прошлым.

В помещении пусто, поэтому мужа я вижу сразу. Рядом со столиком, за которым он сидит, стоит официантка и так улыбается, что… Теперь, кажется, я ревную.

Нет, я все похоронила. Не думала о том, как была счастлива, как сильно любила Тимура. Любила ли?.. Отболела ли эта любовь?

Да, мне надо забыть. Не дышать рядом с Тимуром, не смотреть, не стараться запомнить каждую новую морщинку. Не тревожить эту замершую водную гладь, чтобы со дна не поднималось то, что покрыл ил.

Уверенным шагом направляюсь к столику и сажусь напротив мужа.

– У меня мало времени, – стараюсь сразу перейти к делу, чтобы каждая минута, проведенная рядом, не привязывала меня заново.

Я столько времени рвала эти нити, болезненно отрезала, как ножом по сердцу. И теперь ничто не должно всколыхнуть воспоминания.

– А так много надо сказать, – качает головой Тимур, когда официантка от нас отходит. – Как ты хотя бы? В тебе что-то изменилось, Лера. Вот вроде бы такая же, но я же вижу, я чувствую.

Да я родила! Наверное, мое материнство и чувствует Тимур. Только сообщать об этом я ему не стану. По крайней мере, пока. Да и разговор о чувствах сейчас совсем ни к чему. Кому это надо?

– Я в порядке, – коротко отвечаю. – Ты хотел поговорить? Мне тоже есть что сказать. Но ты первый.

– Хочешь сказать, как сильно меня ненавидишь? – так и не переходит Тимур к сути.

Он словно специально тянет время. А каждый его взгляд, каждое слово как будто дают трещины в стене, которую я выставила между нами.