– Я не ненавижу тебя, Тимур, – качаю головой. – Мне просто нет до тебя дела.

Не было… Я себя упорно убеждала, что все осталось в прошлом. А стоило нам встретиться, как все эмоции накрыли меня лавиной. Я отказываюсь от мысли, что все ещё могу любить его. Этого человека, который меня предал, который был с другой, который сделал ей ребенка.

Все не так, как кажется…

Нет, все именно так. И разум продолжает это твердить, а сердце все равно стучит неровно.

– Лера… – с такой болью выдыхает Тимур, что мне самой будто раскалёнными тугими тисками сдавливает грудь.

– Тимур, что тебе от меня надо? – держусь из последних сил, потому что непривычно и невыносимо видеть его таким.

– Мне нужна ты…

Три простых слова. Всего три слова! Но они оставляют мою выдержку на волоске. Только той Леры больше нет. Как, наверное, и того Тимура. И вот сидят друг напротив друга два человека, кажется, не чужие, но уже и не те, кто были родными.

– Нет меня больше, – голос всё-таки срывается. – Давай разведемся и будем жить дальше. Ты своей жизнью, а я своей.

– Дай мне хотя бы все объяснить, – настаивает Тимур. – Тогда, почти полтора года назад, ты сделала поспешные выводы. И все бы было по-другому, если бы ты дождалась меня и выслушала…

– Стоп! – хлопаю ладонью по столу. – Сейчас это уже не имеет никакого значения. Все произошло так, как произошло. Значит, так надо было. От судьбы не убежишь.

Судьба ли? Или чья-то воля?

Нет, я не должна сомневаться в своем решении.

– Лера, – Тимур трёт переносицу, видно, что не такого ответа он ожидал от меня. – Лера, все было не так, как тебе кажется.

Сколько я могу слушать эту фразу? Я видела фотографии, где мой муж в постели с другой женщиной. Разве этого недостаточно? Или у них была корпоративная фотосессия?

Это мне точно не показалось, и что бы ни пытался мне объяснить Тимур, ничего не изменится.

– То есть ты хочешь мне сказать, что с Оксаной не спал? – удивляюсь я, и муж даже меняется в лице.

Что и требовалось доказать. С ответом он не торопится, наверняка придумывает себе оправдание. Не ожидал такого прямого вопроса? Или думал, что говорить будет только он? Возможно, историю придумал складную и интересную, но у меня мало времени.

– Лера, я не знаю, что она тебе сказала, мы с тобой не успели об этом поговорить, – начинает издалека Тимур. – На выставку, когда я ездил в командировку, она и ещё пара человек поехали со мной. В последний день мы решили отметить удачное завершение, я выпил не так и много, но, видимо, усталость сказалась, ни черта не мог утром вспомнить.

Оксана мне рассказывала примерно то же самое. Правда, не упоминала, что Тимур был в невменяемом состоянии. Да даже если и так, это его не оправдывает. И он не рассказал мне все до конца.

– Не надо, Тимур, – уже сама жалею, что мы начали ковыряться в старых ранах. – Мы опоздали с этим разговором года так на полтора. Сейчас он ничего не изменит. Тем более Оксана была с тобой в Смоленске, даже не просто с тобой, а в твоей постели. Твоя любовница наглядно мне это продемонстрировала.

Шок, непонимание, удивление – такие эмоции проскальзывают на лице мужа. Он смотрит на меня, нахмурившись, как будто пытается понять, шучу я сейчас или говорю серьезно. Наверное, не ожидал, что его подружка отправит мне фотографии.

– Лера, ты о чем? – повышает голос. – В Смоленске я выставил ее из больницы, потом Марат прислал за мной машину, и я вернулся в Москву. Я ни дня там не ночевал ни в гостинице, ни на съемной квартире, ни ещё где-то, помимо больничной палаты.

Слова, слова, слова… Что они значат? Ничего. Пустой звук. Хотя я знаю, как они могут ранить. Как тогда, в офисе, когда Тимур говорил мне все те вещи, которые как раз не отрицали его связь с Оксаной. Он не отрицал, что ребенок его. А сейчас пытается мне доказать обратное. Он меня полной дурой считает, что ли?