И два огромных пакета у моей кровати поставил. У меня слезы навернулись. Я плохо помнила прошлую ночь, обрывками, но четко понимала — если бы не он, моей дочки могло бы не быть. 

— Спасибо, — глухо сказала я. — Спасибо тебе… 

— Да брось, — пожал плечами он. — Я видел малышку. Она прекрасна. 

Тут плакать еще сильнее захотелось. Я ему скажу, твердо решила я. Так будет правильно. Только не сейчас, когда так любопытно глядит блондинка, потом, наедине. 

— Телефон вот твой не нашёл. 

— Под кроватью он, — улыбнулась я. 

— Привезу, — кивнул Кирилл и вышел, я даже возразить на успела, неудобно ведь пользоваться его помощью. 

Села в постели, вытащила тапочки, бросила на пол, ноги в них засунула — размер в размер. Помнит… 

— Меня Дарья зовут, — вдруг улыбнулась блондинка, видимо решив, что я достойна общения с ней. 

9. Глава 9. Кирилл.

В квартире Полины без хозяйки я чувствовал себя вором. Главное, когда дверь ломал, нормально, а сейчас как-то не по себе. Но все равно, теперь, когда страх не мучает, когда и Полина и её дочь в больнице, осматриваюсь я с интересом. Квартира — почти пустая, от того кажется стерильной. Мебели крайне мало, ремонт кусками, ни одной люстры — лампочки висят с потолка. Зато кругом цветы. Какие-то торчат скучными зелёными палками, но зная Полину верю — так и было задумано. Какие-то вымахали буйной листвой под самый потолок. А другие — цветут. Здесь словно филиал сада, который она мне посадила. 

Встретил меня кот. Я его уже ловил, когда меняли дверь, драпал он, несмотря на преклоненные года, весьма шустро, едва догнал. Теперь сидит копилочкой возле миски, морда лица весьма недовольная. Прошёлся по шкафам, снова чувствуя себя вором, нашёл корм, насыпал. Полез под кровать за телефоном. Тот заблокирован, но на экране уведомление — двадцать восемь пропущенных от мамы. Наверное, та её уже с полицией ищет. 

Кот, нажравшись, залез на широкий подоконник, требовательно на меня уставился. 

— Бывай, — попрощался я. — Не увидимся больше. 

— Мау, — коротко ответил тот. 

А потом лапкой толкнул стаканчик. На подоконнике этих стаканчиков десяток, и в каждом торчит какой-то маленький саженец. Я думал скинет на пол, а тот орёт и стаканчики по очереди трогает. Осторожно, чтобы не уронить. 

— Полить? — догадался я. — Ну нет, я все испорчу. 

Если бы кот мог, он бы закатил глаза, а так просто хвостом сердито дёрнул и отвернулся. Кот явно в меня не верил. А я подумал о том, что и так слишком влез в чужую жизнь. Мы с Полиной давно уже никто друг для друга, одна проведённая вместе ночь ничего не значит. Надо сворачивать лавку и возвращаться в свою жизнь, в которой нет не в меру умных котов, в которой не наши ломать двери спасая девиц, а девицы сами рядами выстраиваются, все, как на подбор. 

А потом вспомнил свой сад. Он был, не побоюсь этого слова — волшебным. Полина любит цветы, а те отвечают ей взаимностью. А вдруг эти маленькие ростки завянут без полива? Ей будет очень больно. Я сходил на кухню, и осторожно, чтобы не утопить, полил саженцы водой из графина с фильтром. Все, на этом можно и закончить. 

Уже в центре, поднимаясь наверх, встретит Ксению. Теперь, когда она не была в палате одна, часто выходила, сидела вот так на подоконнике, между пролётами лестницы и смотрела на улицу. Соседки мешали ей уходить в себя, особенно, как я понял, белобрысая. 

— Ксения, — мягко начал я. — Вы должны быть сильнее. Вы нужны своему сыну. 

Она со мной обычно не разговаривала. Короткое да или нет на прямые вопросы. А сейчас вдруг повернулась и прямо в глаза посмотрела. 

— А я не могу, — сказала она. — Не могу быть сильной. Я не вывезу. Ни морально, ни финансово.