сменяли друг друга, судя по почерку.

– Вы удовлетворили своё любопытство, молодёжь? – спросил Фальберт

Шварцман.

Дагмар вздохнула.

– Боюсь, что мы ничего не выясним, – слишком старое дело. Правильно

сказал Эмиль – современные тайны и то плохо раскрываются.

Шварцман-старший позвал архивариуса.

– Большое спасибо, вы можете забрать книги.

– Вы нашли то, что вам нужно было?

– Честно говоря – нет, зря потратили время. Если что – придём к вам ещё.

– Учтите, что скоро наш архив переведут в другое здание, это далеко отсюда.

– Тогда вам понадобятся мои услуги, – радостно произнёс Эмиль. – За один раз я всё, конечно, не перевезу, у вас очень много документов, но за несколько дней управлюсь.

Он протянул архивариусу пачку визиток с надписью «Эмиль Шварцман.

Грузоперевозки».

– Оставьте их на столе, – неприязненно произнёс Дон Кихот. – Я скажу

директору, он заберёт ваши карточки, а потом позвонит, если будет нужно.

Когда вся троица спустилась на первый этаж, Дагмар спросила Фальберта:

– А что за перстень у архивариуса на пальце? Что-то старинное и редкое?

– Печать масонов. Это что-то вроде тайного общества, которое, по слухам, произошло от древних рыцарских орденов, точный перевод этого названия – вольный каменщик.

– Как интересно! Он состоит в масонской ложе?

– Да нет, вряд ли, но мы иногда изготавливаем такие перстни. Порою в голову

людям забредает в голову идея возомнить себя членом богатого тайного общества,

они приходят к нам и заказывают подобную дребедень. Блажь, ничего больше. Но

эти перстни хорошо стоят, так что мы не в проигрыше.

– Максимилиан тоже у вас заказывал?

– Нет, ему перстень достался от дедушки или прадедушки.

Ювелирный заводик размещался в двухэтажном здании постройки

пятидесятых годов двадцатого века, с большими двухрамными окнами и

традиционной черепицей. Несмотря на старинный вид снаружи, внутри вся

обстановка блистала новизной: новенькие окна, просторные

мастерские, чистенькие белые столы, за которыми работали мастера и мастерицы в белых халатах, применяя самые современные инструменты.

Кроме обычных ювелирных изделий мастерская также производила часы,

которые расходились по всей Европе. И, кстати, немцы любят вкладывать деньги в золотые изделия и даже слитки, поэтому самородкам из мира разумных зверей

здесь были очень рады.

Когда все трое покидали заводик, они наткнулись на прыщавого парня

двадцати лет с длинными, давно не мытыми волосами. Чуть не сбили его с ног,

если точнее сказать.

– Рихард? Что ты здесь делаешь? У тебя нет дел? – строго спросил Фальберт.

– Я уже всё сделал, – изучая лица Эмиля и Дагмар, произнёс парень. Тон его

голоса был каким-то шпионским. – Развёз всю почту, жду дальнейших указаний.

– Где твоё место?

Парень пожал плечами, бросил восхищённый взгляд на девушку, развернулся и пошёл прочь, время от времени оглядываясь назад.

– Что это за экземпляр? – спросила Дагмар.

– Рихард Вайс, курьер. Любопытен, как пятьсот соро̀к.

– Слушайте, я в самом деле жутко голодный! – воскликнул Эмиль.

– Я тоже, – отозвалась Дагмар.

– Тогда едем обедать! – весело провозгласил Шварцман-старший. – Вперёд,

молодёжь!