А потом... потом я просто уеду. Не знаю ещё, куда. Но как будет время, сразу залезу в телефон и начну искать работу, чтобы прокормить не только себя, но и детей.

– Я это уже понял... – тяжёлый голос Стужева перетягивает внимание на себя.

Вижу, как он что-то пишет, но уже не знаю, матери ли своей или кому ещё.

Губы сжаты плотно, на скулах играют желваки. Зол...

Наверняка больно понимать, что родная мать оказалось той самой предательницей, которую так боялся увидеть, но на месте жены.

И не будь этой женой я, обязательно бы поддержала, чтобы облегчить эту самую боль.

Но это я и никто больше.

И понимать Егора не собираюсь. Ведь за столько лет, несмотря на то, как я доверяла ему абсолютно всё и никогда не скрывала ничего... он, видимо, никогда и не понимал и не знал меня, по своему собственному желанию, раз решил, что я могу поступить так.

– Я отправил нескольких людей на машинах, чтобы нашли их и привезли сюда. – наконец, обозначает свои действия мой ещё муж.

А ещё через секунду снова слышится стук в дверь и в комнату заглядывает тот самый водитель, что и в прошлый раз.

– Машину отправил в мойку. А в холле уже ждёт Дубровскмй. – короткое обозначение, после которого водитель удаляется.

– Пошли. – я же не жду указа мужа, иду первая, потому что хочу быстрее покончить со всем, что происходит, как нескончаемый кошмар после праздника в честь моей малышки.

Тяжёлая, медленная поступь Егора следует за мной, он не подгоняет, а послушно просто следует за мной.

Но только до тех пор, пока мы не оказываемся в холле. Стоит ему увидеть Дубровского, как муж буквально сдвигает меня в сторону, а затем загораживает вид на него.

Что он себе позволяет?! Довёл меня до предела, так ещё и не даёт лицом к лицу встретиться с тем, кто уже должен был понять, что я не его любовница.

– Егор, отойди. – сразу требую.

– Нет. – но Стужев отказывается выполнять это, а когда я пытаюсь его обойти...

Выставляет руку вперёд! Лишь бы я не оказалась слишком близко к Дубровскому.

– Не бойся, не буду я твою драгоценную целовать. – которого это тут же смешит, несмотря на гематомы на лице. Так он ещё и наглеет, провоцируя. – Если она не захочет сама.

Меня это особо не задевает, я бесконечно устала. Но... вижу, как муж сжимает челюсть ещё крепче, а его взгляд готов уничтожить в пыль.

Он что... ревнует? После всего того, что натворил?!

– С такой мордой разбитой особо не нацелуешься. – тут же выплёвывает грубо Егор.

– Я справлюсь. – а Дубровский же напротив, ухмыляется ещё шире, хотя это явно больно.

– Сомневаюсь. – заводится ещё больше Егор.

И почему-то мне кажется, что перед его глазами не происходящее в настоящем времени, а то, что он увидел из окна больницы... или раньше, думая, что там я.

– Давайте перейдём к делу. – вмешиваюсь, всё же выходя вперёд, оказываясь так между двух мужчин.

– Да! И начнём с того, что меня зовут Алекс. – тут же говорит Дубровский, наконец-то давая возможность обращаться к нему по имени.

Либо же коверкать его...

– Алёшка что-ли? – как это делает Стужев, словно они малые дети.

– Нет, Егорка. Алекс. – веселится ещё больше Дубровский, но не долго, всё же вспоминая мою просьбу, – И я не сидел сложа руки, пока тут были... разборки, как понимаю? Вот...

Внезапно, только сейчас замечаю, что с плеча Алексея... или Александра, в общем Алекса, свисает строгий, чёрный портфель.

Дубровский открывает его и вытягивает синюю папку, после тут же протягивает её мне.

Стоит её принять и раскрыть, как я вижу... какие-то данные?

Пропечатанные ссылки на аккаунты из разных соц.сетей, скриншоты постов, переписок и ещё чего-то. Просто фотографии и прописные пункты с фактами о... Сизых Вере Игорьевне.