К счастью, через мгновенье все мысли сводятся к более насущной – как бы выжить. Ведь Свиридов рывком трогается с места и рассекает по сугробам с радостными воплями. А я тем временем, болтаясь из стороны в сторону, от ужаса нащупываю руки Градова и обвиваю ими свою талию.

Пристегнулась…

Не самый надежный ремень безопасности, конечно, но не впиваться же зубами в затылок напротив.

Пока скачем по поселку, а иначе нашу езду не назвать, он кажется мне бесконечным. Сплошные особняки, сверкающие гирлянды, наряженные елки и снег, целыми пластами залепляющий мое лицо.

Но когда Свиридов выруливает на шоссе, мои мучения заканчиваются.

На обочине нас ждет джип с прицепом.

– Можно мне мои руки? – пробуждает меня от сковывания утробный голос за спиной.

– А? Да-да! – Я осторожно убираю пальцы с мужских запястий и вижу оставленные от ногтей следы.

Прикусываю губу. Как неудобно вышло.

Градов первым спрыгивает со снегохода, достает мои сумки и закидывает на заднее сиденье джипа.

Свиридов отправляет меня туда же. И пока я отогреваюсь в теплом салоне, они с Градовым заталкивают снегоход в прицеп. О чем-то болтают, но я не слышу сути. Надеюсь, не обо мне. Ох, как не хочется, чтобы до родителей и Вани дошла правда!

Свиридов закуривает. Похоже, парни решили передохнуть.

Пользуясь случаем, нахожу в сумке брюки и решаю быстренько переодеться. Расстегиваю шубку, снимаю шорты и… дверь распахивается.

Градов зависает над картиной, где я изображена в раскоряченной позе, полулежа-полусидя, в кружевных трусиках, да еще и с одной задранной ногой.

– Это не то, о чем вы подумали, – зачем-то оправдываюсь, быстро собираясь в единое целое и укутываюсь в шубу.

– Жаль. Я бы не отказался, – вгоняет меня в ступор и захлопывает дверь со словами: – Сяду впереди.

Я жмурюсь и тихонько рычу. Что за безумный день?! Просто фестиваль неудач!

Брюки натягиваю за считаные секунды, поправляю шубу, волосы, утираю салфеткой влагу с лица и, усевшись поудобнее, пялюсь в окно, будто ничего не было. Что мне еще остается?

Свиридов докуривает и везет меня домой. Всю дорогу, разумеется, болтает. О ценах на биткоин, о кишечной палочке, подхваченной недавно в Египте и испортившей ему весь отпуск, о какой-то фотомодели, от которой он кое-как отделался.

– Адрес-то какой? – возвращается к делу, когда въезжаем в город.

На автомате проговариваю улицу и дом и прошу:

– Только остановись на углу.

– Боишься сплетен? – скалится, поглядывая на меня в зеркале заднего вида.

– Не хочу, чтобы меня увидели с тобой. Берегу психику родителей.

– Твоя мама, наверное, меня по сей день помнит.

– Ни на минуту не забывает, – бурчу под нос.

На углу припарковаться не получается. Все забито машинами, а сзади сигналит нетерпеливый сосед.

– Я тут выйду! – Хватаю сумки.

– Херней не страдай, – неожиданно становится серьезным Свиридов и проезжает чуть вперед, пропуская автомобиль. Смотрит по сторонам и говорит: – Тут можешь выйти.

Но покидать салон уже не хочется, потому что у подъезда мой муж целует другую…

Мне с трудом верится в происходящее.

Моргаю. Отворачиваюсь. Кусаю щеку. Снова смотрю на мужа.

Картина не меняется: в его объятиях по-прежнему стоит незнакомая мне блондинка в модной розовой курточке. Ухоженная. В высоких сапогах и короткой блестящей юбке. Заливисто хихикает над его шутками, гладит плечи своими наманикюренными пальчиками, отвечает на поцелуи, что-то ему нашептывает. А такси, перегородив проезжую часть, терпеливо ждет, когда эти двое намилуются.

– Ульях, ты че зависла? – оборачивается Свиридов.

– Мужа поймала с поличным, – догадывается Градов, проследив, куда направлено все мое внимание.