– Не твоя женщина! Запомни – не твоя!

– Хватит!

Я не кричал. Но это было жёстче любого крика.Она открыла рот, но я шагнул ближе. Её глаза на секунду дрогнули – она не ожидала.

– Я останусь. Поняли? Останусь. И разберусь. Не ради вас. Ради неё. Ради тех, кто сейчас сидит за этой стеной и не понимает, что, чёрт возьми, происходит с их матерью.

Я повернулся к врачу. Он прижался к планшету, как к щиту.

– Хорошо. Нельзя шокировать? Не буду. Буду вести себя как примерный муж. Как тот, кого она помнит. Но если вы хотя бы на йоту ошибётесь… если ваша терапия даст сбой… если из-за этого её состояние ухудшится – я буду первым, кто с вас спросит. Я ясно выражаюсь?

А я снова посмотрел на дверь.Он кивнул. Глотнул воздух.

Я думал, что сжёг всё. До пепла. Что больше не чувствую. Что можно жить дальше.Притвориться её мужем. Вернуться в роль, которую сам похоронил десять лет назад. Заново надеть на себя маску, от которой меня тошнило.

Я стоял на краю. Перед этой дверью. И знал: за ней женщина, которая помнит меня. Но не меня. А того, кем я был до лжи. До измен. До ошибок. Того, в кого она верила. Того, кого она любила. Того, кто когда-то поклялся, что никогда не предаст.А теперь…

Провёл рукой по лицу. Пальцы дрожали. Ладонь была холодной.Я выдохнул. Глубоко. Сквозь зубы.

А теперь, по иронии, ты снова стал её настоящим.Соберись, Вадим. У тебя нет права сдаться. Ты не для того пришёл. Ты – её прошлое.

Его слова должны были меня успокоить, но вместо этого вызвали странное чувство. Слишком гладко. Слишком правильно.

– Почему я ничего не помню? – мой голос сорвался.

Вадим сделал шаг ко мне, его взгляд стал мягче, но он по-прежнему держался на расстоянии.

– Светлана, ты только что пережила аварию. Это всё… временно. – Его слова звучали уверенно, но я заметила, как он чуть напрягся.

– Но почему я чувствую… – я замолчала. Как сказать ему, что внутри меня что-то разрывается? Что я не могу понять, кто я, кто он? Почему его присутствие вызывает во мне то тепло, то холод?

Вадим вдруг присел на край кровати, его движения были медленными, словно он боялся меня напугать.

– Всё будет хорошо, – сказал он. – Я здесь. Я с тобой.

Его слова звучали так убедительно, что я на секунду поверила. Но потом внутри снова поднялся этот странный страх.

Кто я? Кто он теперь? И что мы для друг друга?

Я почувствовала, как моя ладонь сама собой потянулась к его руке. Её касание было таким знакомым, но в то же время чужим. Как будто моё тело помнило больше, чем я.

– Вадим… – я снова произнесла его имя, как будто оно могло стать ответом на все мои вопросы. – Дети… где они?

Его взгляд на мгновение опустился, и я заметила, как его пальцы чуть дрогнули.

– Они здесь, – сказал он мягко. – За дверью. Ждут.

Я судорожно вдохнула.

– Они… в порядке?

Он кивнул.

– Да, конечно. Они переживают, но… они сильные, как и их мать.

Я попыталась улыбнуться, но внутри всё скручивалось от напряжения. Я вспомнила Машу и Артёма. Я помню, как они были ещё такими маленькими. Как трёхлетняя Маша училась кататься на велосипеде, а Артём, совсем крошечный, полугодовалый младенец, лежал в коляске и агукал, наблюдая за сестрой.

– Им ведь… уже не три года и полгода, да? – тихо спросила я, чувствуя, как ком подступает к горлу.

Вадим посмотрел на меня пристально, словно пытаясь понять, как лучше ответить.

– Маша уже взрослая, ей восемнадцать. Она… – он сделал паузу, подбирая слова. – Она сильная. Иногда даже слишком.

Восемнадцать. Боже мой. Как это возможно?

– А Артём? – мой голос дрогнул.

– Ему пятнадцать. Он… умный парень, такой же упрямый, как ты, – в его голосе мелькнула тёплая нотка, но я видела, что за ней скрывалась тревога.