Это первый случай и последний. Больше я к себе подобного отношения не потерплю.

Я не ушла от него, не бросила в те непростые годы, а поддерживала как могла. Старалась даже из этих надоевших блюд сделать шедевр. Мы здорово экономили на одежде, потому что у меня была машинка, подаренная бабушкой, и я шила Володе рубашки и брюки, выискивая хорошие ткани на распродаже. Я взвалила на себя все: обязанности домработницы, повара, швеи и даже психолога! Я всегда выслушивала его тревоги и переживания. Убеждала, что он лучший. Что он все сможет. Я была его тылом, плечом, на которое он всегда может опереться, и несокрушимой скалой.

Но, спустя годы, видимо, я стала мужу неинтересна. Ведь Володя достиг намеченных целей и даже больше. Другой уровень, где старая жена – это моветон. И, видимо, поэтому появилась молодая красавица «Семен Петрович».

Открываю приложение такси и вбиваю адрес мамы. Вот только форма оплаты «безналичная» не ставится. Недоумевая, лезу в банковское приложение и обнаруживаю, что муж заблокировал мне обе карты.

Чудненько. Оперативно. Теперь понятно, почему он не кинулся за нами. Переживает за свои средства. И решил мне перекрыть кислород в надежде, что я, униженная и сломленная, приползу обратно.

Выкуси, Володенька!

Хорошо, что у меня есть личная карта, открытая много-много лет назад, когда я еще брала заказы на пошив одежды. И там с незапамятных времен лежит пять тысяч рублей, которые подруга насильно скинула мне за срочный пошив платья.

Спасибо, Наташа, ты меня буквально спасла!

Такси приезжает через три минуты, и мы с Кирюшкой буквально уносим ноги.

Выдыхаю только тогда, когда наш дом, наше некогда уютное гнездышко остается за поворотом.

Останавливаю машину, не доезжая до точки назначения. Нам нужно зайти за продуктами – мама давно не живет в нашей квартире, и дома шаром покати.

– Женька? Кононова? – раздается позади знакомый голос.

Оборачиваюсь и наталкиваюсь на ту самую подругу Наташу, катящую тележку перед собой.

– Привет.

– Привет! А ты…,– оглядывает нас с Кирюшкой по очереди. От нее не укрываются домашние брюки, торчащие из-под пальто. – Вы как здесь? Мама твоя приехала, что ли? – осторожно интересуется Наташа.

Я понимаю ее замешательство: мы давно не живем в этом районе и уж точно не ходим в такие супермаркеты. Потому что Володенька не приемлет ничего, кроме премиальной доставки продуктов. Мой муж забыл, как радовался, если удавалось куриную грудку по акции урвать.

Ну, а я не гордая и запросто могу купить макароны и гречку в обычном магазине.

– А мы от папы ушли! – громогласно заявляет Кирюшка во всеуслышание.

Челюсть подруги падает на пол, закатывается под стеллаж.

– Чего? – бормочет обескураженно, переводя взгляд с меня на сына и обратно. – Ты…от Володи? Ушла? Спустя… сколько вы там женаты?

– Двадцать лет.

– Охренеть! – выпаливает подруга и прикрывает рот ладошкой, скосив взгляд на Кира. – А когда?

– Только что, – бесхитростно бурчит сын. – Он ударил маму и меня, и мы убежали.

Глаза Наташи округляются и грозятся выпасть из орбит. А я молча кладу в тележку бутылку вина. Подумав, добавляю еще одну.

– Зайдешь в гости?

– Ага, – в прострации кивает подруга, и мы движемся к кассам.

***

– Ну, Володька и козел! – припечатывает Наташа, откупоривая штопором бутылку вина. Ставлю на стол нехитрые закуски, на которые хватило денег. – Простишь?

– Такое не прощают.

– Слава Богу! – подруга выдыхает и разливает вино по бокалам. – И это правильно, Жень. Измена – это жестокое предательство. Я бы тоже мужа не простила. Даже если бы у него все было по пьяни.

– Это осознанное предательство, – добавляю, накладывая макароны и сосиски и относя в гостиную, где Кирюша смотрит мультики.