– Это же преступление! Я надеюсь ты никуда не отправляла это? – тычу пальцем в экран, испуганно переводя взгляд на довольную Наташу.
– А зачем я тогда тут столько времени потратила? – возмущается подруга. – Жди, Женька, приглашения на собеседования! И не забудь проставиться с первой зарплаты!
Роняю голову на стол и едва не вою. Остановите землю, я сойду!
Глава 4
Женя
– Мамочка, я замерз, – хнычет Кирюшка следующим утром по пути в садик. – Мне холодно…
Сердце щемит от боли за моего малыша. На глаза наворачиваются слезы, а кулаки сжимаются от злости и бессилия.
У маминой квартиры есть один большой недостаток – она находится в отдалении от остановки. До нее нужно идти пешком десять минут. А с маленьким ребенком – все пятнадцать. И примерно двадцать – ехать на маршрутке до садика.
Вещи, которые я вчера схватила, удирая от взбесившегося мужа, совершенно не подходят для такой морозной погоды. И, разумеется, Кирюшка ожидаемо мерзнет. Я и сама продрогла в этом легком пальто. Хорошо, хоть смогла отыскать в шкафу старые носки да джинсы. Иначе бы я и ста метров не прошла во вчерашнем одеянии.
– Сынок, – торможу и присаживаюсь на корточки, заглядывая в любимые глазки. – Сегодня придется потерпеть. А завтра я постараюсь съездить и забрать из дома наши вещи.
– Не надо, – отчаянно мотает головой. – Я боюсь…
– Не бойся. Мы со всем справимся.
Целую раскрасневшиеся щеки, и мы продолжаем наш путь, но уже через каких-то пять минут чувствую, как от холода колотит все тело. Что говорить про маленького ребенка…
– Мамочка, давай зайдем погреться? – дрожит мой котенок. – Пожалуйста…
Надеюсь, Кононов, для тебя приготовлен отдельный котел в аду…И черти тебя будут драть с удвоенной силой за страдания моего ребенка…
На глаза попадается вывеска пекарни, которая, о, чудо, уже оказывается открытой. Мы заходим с сыном внутрь, и нас тут же атакуют ароматы свежей выпечки.
– Мммм, как вкусно пахнет, – с надеждой тянет сыночек.
Витрина притягивает взгляд, и я не удерживаюсь – беру наш любимый с Кирюшкой пирог с яблоком и вишней и рогалик с маком.
Согревшиеся и повеселевшие, выйдя из пекарни, мы с сыном прибавляем шаг, по пути лакомясь вкусной сдобой. И как раз успеваем запрыгнуть в подошедшую маршрутку.
– А это вечером мы с тобой чай попьем, – бормочу на ушко, усаживая малыша к себе на колени, а сверху водружая пакет с пирогом.
– Договорились!
В раздевалку залетаем как раз в тот момент, когда начинают раздавать завтрак. Помогаю сыну переодеться и подталкиваю в группу.
– Я тебя очень люблю, мамочка, – Кирюшка виснет у меня на шее. – Не ходи к папе. Я лучше потерплю…
– Все будет хорошо, сынок. Не бойся. Иди, завтракай и играй с ребятками.
Чмокаю малыша в пухлую сладкую щечку, и Кирюшка уносится к детям. Я очень надеюсь, что он сможет отвлечься от того кошмара, что произошел с ним вчера.
Предупреждаю воспитателя, чтобы ни под каким предлогом не отдавала сына мужу, если вдруг Володя заявится в группу. Я, конечно, сомневаюсь в этом, потому что наш бравый отец за все время, что Кир посещает этот сад, был здесь ровно ноль раз. У меня даже большие сомнения, знает ли он, где находится садик, но береженого Бог бережет.
– Это, конечно, нарушение закона, но я сделаю все, что смогу, – со всей серьезностью кивает воспитатель. – Сама прошла через развод. Не волнуйтесь, Евгения Львовна, мы за Кирюшку горой стоять будем. И сразу же вам позвоним, если что-то случится.
В любой другой ситуации я бы с удовольствием повалялась с сыном дома, мы бы посмотрели бы мультики и попили чай с пирогом…
Но у меня в кармане две тысячи рублей, и я не имею возможности расслабляться.