Лицо мужа сереет, по нему прокатывается ярость, что я посмела встать в позу и выпендриваться. Еще и при свидетелях не признаю его авторитет и не падаю ниц, целуя ноги за оказанную «милость».
Муж приближается вплотную, хватает меня за запястье. Дергает на себя. Витя делает шаг вперед.
– Эй, полегче, Володя. Отпусти ее.
Но муж не обращает на него внимания. Наклоняется и рычит прямо в лицо:
– Я все сказал. Хочешь снова деньги и все это, – трясет в воздухе шмотками, – возвращаетесь с сыном, и сидишь тише воды и ниже травы. Хорошенько подумай, прежде чем ответить, Женя. Я дважды таких предложений не делаю.
Подумать? Подумать!
Да тут даже думать не о чем!
От бессилия швыряю мужу в лицо свитер ребенка:
– Подавись! Можешь мои вещи сам носить. Я лучше одна останусь, чем к тебе вернусь…после нее. Я себя уважать перестану.
Вырываю руку, обхожу Володю по широкой дуге и, едва сдерживая слезы, иду на выход.
Но муж решает оставить последнее слово за собой. Добить. Сломать мою волю и прогнуть под себя.
И выплевывает то, что заставляет кровь застыть в жилах:
– Иди, иди. Но имей в виду, что сына ты не получишь!
Глава 7
Женя
Торможу, как будто кто-то сзади натянул вожжи.
Легкие опаляет огнем – я пытаюсь вдохнуть, но не могу. Задыхаюсь, как астматик. Все тело колотит мелкой дрожью.
Медленно разворачиваюсь и режусь о торжествующий взгляд мужа. Он упивается тем, что пробил броню и напугал меня. Что все-таки добился своего: унизил и растоптал. И оставил последнее слово за собой. Сволочь.
– Ты не посмеешь…
– Почему? Я такой же родитель, как и ты. Имею равные права на Кирилла. Хочешь развода? Ты его получишь. Но сына я заберу.
– Я тебе его не отдам! – выкрикиваю.
– Отдашь. Как миленькая, – ухмыляется, а меня начинает тошнить от мерзости. – Посуди сама: у тебя ни работы, ни стажа, ни собственного жилья, ни денег…Как думаешь, оставит ли суд ребенка с тобой?
– Зачем тебе сын? Он же тебе не нужен.
– Затем, чтобы моя жена сидела на заднице ровно и не путалась под ногами со своим разводом. У меня на носу важная сделка, мне этот развод вообще не уперся никуда. Из-за него она может сорваться, и я потеряю деньги. Огромные деньги, Женя. Тебе даже сложно представить такую сумму. Так что я просто хочу вернуть все, как было…
– Как было? Ты сейчас шутишь? Кир тебя сейчас боится до смерти…
– Ничего страшного. Привыкнет. В конце концов, я – отец. Я не должен сюсюкаться с пацаном. Я должен из него мужика воспитать. Меня мой отец вон армейским ремнем порол, и ничего.
– И выросло чудовище, – цежу сквозь зубы. Ненависть топит, накрывает с головой. Ладони снова сжимаются в кулаки, а черти на моих плечах подзуживают, чтобы я снова съездила этому уроду по лицу. Только на этот раз сломала ему нос.
– То есть для тебя ребенок просто средство достижения цели?! – шипит Наташа за моей спиной. Признаться честно, Володя так меня шокировал и выбил из колеи, что я забыла о друзьях.
– Наташа, – предупредительно бормочет Витя. Но подруга уже села на коня.
– То есть, тебе плевать на психику ребенка, ты готов собственного сына сломать об колено в угоду своему бизнесу? Готов применять к нему физическое насилие, я правильно поняла?
– А ты из полиции нравов? Вы вообще кто такие? – брезгливо оглядывает моих друзей. Он с ними незнаком, потому что Володе все эти годы некогда было ходить на посиделки с друзьями. Мой муж делал бабки. Да и как он говорил – ему неинтересно обмывать кости и обсуждать всякую ерунду. Но то правило распространялось только на моих друзей – простых и добрых людей. Людей не его круга. – Я сейчас вызову полицию, – взглядом указывает нам за спины на беспорядок, устроенный им же. – И накатаю на вас заяву, что вы хотели меня обокрасть.