Я боюсь услышать ответ. Сердце сжалось в ожидании приговора. Сейчас он либо поможет вынырнуть из бездны отчаяния, вдохнуть воздух полной грудью, либо подтолкнет поглубже. Смотрю на него с затаенной надеждой, потому что сейчас ничего другого не остается.

– Алин, ты сейчас не в себе. Просто изучи документы, потом мы все обсудим.

– Но я их не отдам, Армад, они мои. Я буду бороться за них до последнего вздоха, – голос пропадает к концу фразу.

Сил нет. Он выпотрошил меня эмоционально, превратил в бездушную куклу. А может, это все стресс и организм старается меня защитить?

– У тебя нет выбора, Алина. Без моего благосклонного отношения, у твоего приюта не будет спонсоров. Нет спонсоров, нет денег на все, в том числе и зарплату сотрудникам. Не вступай в бой, в котором у тебя нет шансов. Тебе придется их уступить.

2. Глава 2

Алина

Он это сейчас серьезно сказал? Думает, что я променяю детей на приют? Это две не сравниваемые ценности в моей жизни.

Может, я и вложила всю душу в создание приюта, нашла неравнодушных людей, помогающих мне ухаживать за бездомышами, искать им новый дом и многое другое, но это не значит, что они мне важнее МОИХ детей! Животных устроим в другие места, сами разойдемся, если спонсоров других не сможем найти.

Это все неважно. Это все можно решить, если он со своими знакомыми решит уходить от налогов, делая пожертвования в другие организации.

– Ты меня за кого держишь? Думаешь, приют мне дороже, чем дети, которых я родила, которых люблю, ради которых наизнанку вывернусь? – стараюсь держать себя в руках, но истерические нотки все же проскакивают.

Армад подходит ко мне. Очень медленно подходит, а потом делает резкий выпад, и, схватив за запястье, вырывает щипцы для мяса и бросает в раковину. Только сейчас поняла, что размахивала ими все это время, как мечом.

Только чего испугался, не поранила бы. Или боялся за ухо, или нос схвачу? Первое, я и не поняла, что у меня в руках что-то было. Второе, я не в детском саду, чтобы противнику ведерко на голову надеть и постучать по нему для верности.

Хотя, последний вариант мне нравится, ведерко кастрюлей бы только заменить. Глядишь, кризис среднего возраста бы прогнала у муженька.

– От греха подальше, – говорит, но руку мою не отпускает, так и держит, поглаживая большим пальцем нежную кожу, иногда останавливается и словно пульс замеряет.

Даже хмурится. Да, бешеный у меня пульс. Стресс, адреналин, злость, страх – опасный коктейль, от которого сходишь сума.

– Алин, успокойся. Я предлагаю тебя отличный вариант. Детям со мной будет лучше, давай остановимся на этом. Я не Артур, чтобы отчитываться перед тобой, объяснять что-то. Соглашайся. Я предлагаю более чем щедрые условия.

Его спокойствие поражает. Еще и в глаза смотрит, считает себя правым. Уму непостижимо. Сама вырываю руку и отхожу в сторону. Не могу смотреть на него. Сразу в голове возникают образы нашего совместного прошлого, где было так хорошо.

Тот Армад и нынешний, два разных человека. Сейчас рядом со мной кто-то чужой. Обнимаю себя за плечи и борюсь с желанием закатить дикий скандал. Я должна быть сдержанной, рассудительной.

Любовница у него явно все понимающая, ласковая, не лезет к нему в лобовую. И мне нельзя. Но как же это сложно, когда хочется кричать, плакать, бить посуду.

– Я не отдам тебе детей. Мне плевать на все остальное. Я не девочка уже, чтобы пугаться трудностей. Думаешь, спасую?

«Господи, Алина, что ты творишь? Остановись. Остановись немедленно! Не смей с ним так разговаривать, не настраивай против себя еще больше, глупая! Сердце поболит и перестанет. Во всяком случае, так невыносимо больно однажды не будет. Хватит!» – кричит мне голос разума, который я не слышу.