– Ладно, я побежала, – прощаюсь я. – Мне в студию пора выезжать.

– Хорошего дня, дорогая. На связи.

Кладу телефон на стол и снова принимаюсь за кофе. Пытаюсь ментально настроиться на рабочий лад, но мысли то и дело возвращаются ко вчерашнему вечеру. К Чарову и его грязным будоражащим намекам…

Стоит признать, что этот человек по-прежнему меня триггерит. По-прежнему вызывает эмоции и волнует душу.

Но, я думаю, это временно. Просто нужно переключить фокус внимания на что-то другое. На работу, на детей, на Костю… Да, мне необходимо отвлечься. И тогда это внезапное наваждение развеется, словно туман по утру.

Едва успеваю дать самой себе зарок, как телефон снова оживает. Бросаю взгляд на экран и холодею.

Это Чаров звонит.

Вот блин… Помяни черта, и он тут как тут.

8. Глава 8. Ясмина

Какое-то время гипнотизирую звонящий мобильник. Слово «любимый» немым укором светится на дисплее. С тех пор, как Эдгара посадили, он мне не звонил. Поэтому-то я и забыла переименовать его в списке контактов. А что касается Кости, то он у меня в телефоне значится как просто «муж». Не знаю, почему. Возможно, с возрастом я стала менее сентиментальна.

В голове зреет малодушная мысль: а что, если не брать трубку? Прикинуться занятой? Это вполне реальный шанс избежать диалога, который, вне всяких сомнений, опять вывернет меня наизнанку. Я знаю, это трусливо. Но что делать, если я реально боюсь? Себя, своего прошлого, эмоций, которые выходят из-под контроля…

Вызов обрывается, и Чаров повторяет звонок. Судя по всему, он не намерен отступать. Хочет поговорить со мной здесь и сейчас. Что ж… Я ведь не смогу от него вечно бегать, верно? А перед смертью, как известно, не надышишься.

Прижимаю мобильник к уху и как можно спокойней произношу:

– Алло.

– Привет, Ясмина, – голос Чарова твердый и негромкий.

– Здравствуй, Эдгар.

– Как самочувствие? Ты вчера быстро уехала с ужина.

Его попытка завести светскую беседу терпит провал. Я не намерена обсуждать с ним ни свое самочувствие, ни свои впечатления от ужина… Это лишнее. И совершенно неуместно в контексте наших отношений.

– Знаешь… Я сейчас занята. Если у тебя что-то срочное, то говори сейчас, – бесстрастно отвечаю я. – Если нет, то давай созвонимся позже.

– Вообще-то срочное. Я звоню по поводу дочери.

На мгновенье цепенею, проваливаясь в очередную эмоциональную западню. Я знала, что рано или поздно этот момент настанет. Но все равно чувствую предательскую растерянность.

Об общем сыне Чаров не знает, а вот Милана… Да, она, безусловно, его дочь. И по закону, и по фамилии, и по самоощущениям. Пока Эдгар был в тюрьме, Милана очень по нему тосковала. Все время спрашивала, когда папа вернется. С годами это стало происходить все реже и реже, но теплые чувства в душе дочки, само собой, не угасли.

– Да, я тебя слушаю, – отзываюсь, сглотнув волнение.

– Я бы хотел увидеть Милану. Причем как можно скорее. Адски по ней соскучился.

Что ж, это тоже ожидаемо. Чаров всегда был хорошим ответственным отцом. Всегда любил Милану и, даже несмотря на колоссальную загруженность, стремился проводить с ней как можно больше времени.

Умом я понимаю естественность и разумность его просьбы, но в груди все равно пузырится иррациональный протест. Вы не подумайте, я совсем не против общения Эда с дочерью, нет… Просто совместное воспитание общего ребенка неизбежно сближает людей, а я не хочу сближаться с Чаровым. Я боюсь его. Точнее даже не его, а собственных чувств, которые возникают рядом с ним…

– Эм… Ты знаешь, она на этих выходных к школьному докладу готовится. Может быть, запланируем вашу встречу на следующей неделе? Или через одну?