–– Почему? – серьёзно, как врач спросил Антон, сразу же перестав улыбаться.

Наверное, нужно было бы ему соврать, но Нина не смогла: он так пронзительно смотрел, будто все мысли в кулак собирал.

–– У меня нога болит, я никуда не пойду. Я и так слишком долго шла в эту гору, я вообще не понимаю, зачем я сюда пошла!.. – Нина резко саму себя остановилась, побоявшись, что опять начнёт кричать. Но тут краем глаза она заметила, как Лиза повернулась в их сторону, поставив руки на бёдра.

–– Анто-он, – протянула она, – когда мы идём назад?

–– Через две минуты, – сказал он ей через плечо, не отрывая внимательного взгляда от Нины.

Она закусила губу, чтобы не улыбнуться – пусть красотка продолжает свои пляски в одиночестве. Эта маленькая победа придала сил. Нина уже упёрлась ладонями в бревно, чтобы встать, когда Антон вдруг присел перед ней на одно колено. Нина испугалась, подобрала ноги и удивлённо уставилась на парня.

Антон задал только один вопрос: «Какая?». Нина послушно пискнула, что, кажется, натёрла правую ногу. Она думала, он недовольно вздохнёт и силой поднимет её, чтобы топать назад, но тот вдруг взял правую ногу и без промедления снял кроссовок.

Нина настолько опешила, что не могла сопротивляться. Это что, красивый, сильный мужик сейчас заботливо снял с неё кроссовок, чтобы посмотреть, где там у неё какие мозоли и давний педикюр? Когда она делала педикюр? Нина не смогла вспомнить. Мысли лихорадочно бились в голове, как мушки, она и имени своего не назвала бы. По босой ступне от пальчиков пробежал холодный ветерок, будто кто-то коснулся ласковыми пальцами. Жар ударил в голову, Нина поняла, как краснеет до самых ушей. Щеки пылали так, что она приложила к ним холодные ладони, чтобы хоть немного успокоиться, пока Антон внимательно осматривал её стёртый до кровавой раны мизинец.

Потом он взял кроссовок и вытащил из него стельку. Приложив стельку к стопе, покачал головой, и поднял взгляд на Нину. Она резко отняла руки от лица, чтобы он ничего не заметил.

–– Вам нужна обувь по размеру, – сказал Антон то, что она меньше всего ожидала услышать. Какая такая обувь? О чем он? Через жар смущения она не сразу поняла, а когда поняла – рассердилась. Да что за дичь! Она тут краснеет, как восьмиклассница, по телу волнами пробегает дрожь, а он про кроссовки! Плевать на них!

–– У меня отличная обувь! – резко сказала Нина, схватила носок и быстро его натянула, а потом вскочила, чтобы надеть кроссовок. Но ноги подкосились, и она тут же свалилась.

Антон успел вскочить и подхватил её, удержав на руках так, чтобы она босой ногой не коснулась земли. Несколько мгновений он смотрел на неё так, что Нина забыла дышать. А потом осторожно посадил назад.

–– Отличная обувь, но не по размеру, – спокойно сказал он.

Нина, не отрывая от Антона сердитого взгляда, нашарила ногой кроссовок и резко встала, коснувшись грудью его груди. Она тяжело и раздраженно дышала, а он не отошел ни на шаг.

–– Рану нужно перевязать пластырем.

–– Я сама разберусь! – резко бросила Нина и толкнула Антона в плечи быстрее, чем успела бы себя остановиться.

Чего он над ней нависает, как угрожающая гора… как Вадим. Упивается её смущением и беспомощностью? Хватит ей одного идиота, который вечно указывает, что делать. А тут еще один! Злость на саму себя за слабость, тугим узлом завязавшуюся в животе, смешивалась со страхом, что и этот будет таким же… Пусть с тёплыми глазами, пусть с лёгкой полуулыбкой, пусть с этой странной заботой, но таким же – злым, жестоким, беспринципным, пугающим… Если хочет быть таким – пусть катится с этой самой горы!