Но за что Марат меня так ненавидит? Мы ведь жили идеально. Почему?

Перед глазами до сих пор его тело в черных боксерах и следы когтей другой женщины на смуглой коже. Не до крови, а такие, когда посильнее проведешь, и покраснение появляется. Он не был растерян, как всегда, собран. Муж скорее был раздражен, что его не предупредили. Даже домашние штаны не успел натянуть, когда услышал плач сына.

– Господи, помоги мне. Я должна выстоять. Я должна спасти сына и себя.

Говорю в пустоту, глотая горькие слезы. Меня никто не услышит. Можно не пытаться.

– Он ей не нужен. Она его не полюбит, Господи.

Взгляд Дианы, такой предвкушающий расправу, злой, коварный до сих пор всплывает перед глазами. И руки, то как она тянет руки. Умар – трофей, который ей жизненно необходим. Ведь, отобрав Марата, она разрушит только половину меня, забрав Умара – всю.

Столько лет прошло. Почему она не успокоилась? Каждая получила свое. Я семью, она успешную карьеру, о которой так грезила, славу, деньги. Нам больше нечего делить. Мне так казалось, а на самом деле, есть что.

– Соберись. Слезами горю не поможешь, – утирая слезы, говорю сама себе.

Собрав все силы в кулак, встаю на ноги, но груз реальности тянет вниз. Даже еще недавно ровная осанка испарилась. Смотрю на себя в зеркало и горько усмехаюсь. Нос красный, глаза, как у вампира, вся опухла. Нужно срочно успокоиться и прийти в норму. Хотя бы внешне.

Сознание хватается за последние брошенные мужем слова, прежде чем запереть меня в комнате.

«Успокойся. Моему сыну нужна мать в нормальном состоянии»

Что он хотел этим сказать? Что он не отдаст сына Диане, что он останется со мной? Хоть бы это было так. Я готова на все, лишь бы у меня не забрали моего крошку. Пусть будут счастливы вместе, живут как хотят, только сына мне пусть оставят. Он ведь им не нужен. Сестре, так точно.

Или это была скрытая угроза? Если не успокоюсь, сдаст в психушку, как невменяемую, и сможет легко отобрать сына, ведь психованная мать небезопасна.

Руки начинают дрожать от страха. Ничего не могу с этим поделать. Страх накрывает с головой, сознание затапливает паника. Мне нечем дышать. Хватаю ртом воздух, но не выходит. Я словно в вакууме.

Бросаюсь к окну. Не замечаю ничего на своем пути. Спотыкаюсь сначала о ножку кровати, тихо скуля от боли.

– Ууууу, мамочкииии.

Но слова крадут последний воздух из легких. Паника усиливается, и, несмотря на боль, бегу со всех ног, сшибая журнальный столик. Все, что было, падает на пол. И пусть, не до того.

Мне бы глоток воздуха, пока не сошла с ума.

Дергаю ручку.

Не поддается.

Дергаю сильнее.

Без толку.

А потом на всю спальню раздается мужское «Ш-шшш». Голос Марата не спутаю ни с чьим. Затуманенный паникой разум не сразу понимает, что происходит. Оборачиваюсь на звук в надежде увидеть мужа, но в комнате пусто. Я сошла с ума? Да?

Но я слышала его голос. Мечусь взглядом по комнате, но тщетно.

Хриплый голос мужа снова звучит в ушах, и сейчас я замечаю радионяню, которая включилась при падении.

Он поет Умару колыбель. Я точно сошла с ума.

– Спи, малыш, засыпай, глазки сонно зажмуряй. За окном уже темно, в комнате…

3. Глава 3

Полина

Мне кажется, что это сон. Марат никогда не пел ему колыбельку, никогда не укладывал. Ни разу за все время. Даже на руки не очень стремился брать. А сейчас поет колыбель? Щипаю себя за руку.

– Ау-ууууууу, больно.

Шиплю на саму себя. И зачем только ущипнула. Мне не снится ничего. Это все суровая реальность, в которой я задыхаюсь, а как выбраться, не знаю. Я ничего не могу против мужа. Кто он, и кто я? Но мы ведь любим друг друга. Вернее, любили. Любила. Он – не знаю.