– Я не смогу без него. Марат, пожалуйста. Он мой сын.

Захлебываясь словами, говорю мужу, пока сестра всеми способами пытается показать, что она вновь меня обошла и все лучшее по праву ее, и мое везенье было ошибочным.

– Да что ты с ней возишься? Отдай сюда ребенка, ненормальная. Немедленно, пока я полицию не вызвала! – пищит Диана, пока мы играем в гляделки, и тянет руки к ребенку.

Господи, если он ей позволит, если не остановит…

Господи, если он ей позволит, если не остановит, быть беде. Не позволю сестре прикоснуться к ребенку. Я носила его под сердцем девять месяцев, я рожала его. Она ему никто. Это мой малыш. Я не сдамся. Она не заберет самое дорогое в жизни.

– Марат, – шепчу охрипшим голосом. – Пожалуйста.

– Да что ты с ней возишься, – отлипнув от мужа, Диана высокомерно задирает нос и становится в позу победительницы.

Сейчас, когда между ними появляется расстояние, мне становится легче дышать. Словно Диана не от него отошла на шаг, а с моей шеи руки убрала. Но это лишь глоток воздуха, всего один. Я все так же задыхаюсь от гнетущего молчания. Ожидание приговора, порой, страшнее самого приговора. Жизнь останавливается. Ты успеваешь накрутить себя, довести до ручки.

Сынок кричит все сильнее. Ему страшно, но я не могу ничего поделать. Котенок все чувствует. Он делает то, что не могу я. И от этого мне еще больнее.

– Значит, так, – голос Марата звучит угрожающе.

Если бы я только могла хоть что-то прочесть в его глазах. Но нет, он спрятал все глубоко в себе. Остается лишь гадать. Поэтому я напрягаюсь, ведь передо мной чужой человек. Муж, которого я знаю… знала. Никогда бы меня не предал. А вот сестра гордо расправляет плечи, готовясь одержать очередную победу.

– Диана, – зовет близняшку, и та, как ласковая кошечка, прижимается к нему.

Еще и в глаза так предано и покорно заглядывает, что мне становится противно. Отвожу глаза, ведь чем больше смотрю, тем острее чувство, будто окунули в грязь и не дают выбраться.

– Да, милый?

– Шмотки собрала и на выход, – не глядя на нее, чеканит так, что даже мне невольно хочется сделать то же самое.

Он зол. Слышно в каждом слове, что сейчас справляется с яростью. Вот только что его так разозлило? На ком он выместит свой гнев? На мне? Но ведь я не виновата ни в чем. Просто вернулась домой раньше времени. Это мне нужно устраивать истерику с дикими криками и битьем посуды. Клянусь, именно этого мне сейчас хочется, но ребенок на руках, которого пытаются отнять, мне куда дороже.

Потом буду кричать, выть в пустой комнате и лить горькие слезы. Все потом. Сейчас мне нужно спасти своего сына. Только это важно.

Господи, помоги мне. Дай сил устоять на ногах. Перед глазами пелена, почти ничего не вижу. Это все стресс, но мне нельзя сдаваться. Если придется, вслепую буду защищать малыша.

– Что? Почему? – кажется, она не ожидала.

Вижу, как улыбка сползает с ее лица. Вместо нее, губки кривятся от недовольства. Муж не смотрит на нее, только на меня. И это пугает. Больше не чувствую себя защищенной.

– Могу вытолкать тебя в чем есть, – безэмоционально отвечает ей, а потом все же удостаивает сестру взгляда.

И еще какого. Впору сделать детскую ароматную неожиданность от такого взгляда. Мне со стороны становится не по себе. Что говорить о ней.

– У тебя ровно минута, иначе…

Он недоговаривает. Ей и не нужно. Сестра срывается с места и скрывается в комнате. И ровно на шестидесятой секунде, я считала, выплывает к нам в коротком, весьма откровенном платье, подчеркивающем все достоинства фигуры. Плавной походкой Диана подходит к Марату, пытается дотянуться до его губ, но он не позволяет. Фыркнув, уходит, не сказав и слова.