– Мария Николаевна, Вы как всегда шикарны! – произношу я, не сдерживая свой восторг.

– Катюш, ты мне льстишь! Я тебя увидала еще на Малом, но за тобой не угнаться. Но я сразу поняла, что увидимся у Часовни. Как ты, дорогая? А что глазки такие заплаканные?

Как-то неожиданно слезы потекли сами собой. Как же это на меня не похоже. Я всегда умела сохранять лицо, даже в самых сложным ситуациях. Но, видимо, настал мой предел. Мария Николаевна нежно берет меня под руку и тихим голосом произносит:

– Пойдем, дорогая, прогуляемся.

Мы идем по аллее вдоль могил и кажется, что сейчас все прислушиваются к моим словам. А главное – меня слышит Ксения. Глубокий вдох и я могу говорить:

– После смерти Элен я надеялась, что мы с Олегом станем ближе друг к другу. Мне казалось, что мы сможем реализовать все наши мечты и планы. Путешествовать, соглашаться на работу в других городах и странах без угрызения совести, что бросаем Элен одну. У меня было чувство, что вот сейчас можно расправить крылья и полететь высоко и далеко навстречу своим желаниям. Но… – слова комом встают у меня в горле.

Мария Николаевна нежно гладит меня по руке, своим спокойствием забирая мою тревогу.

– Но за этот год с Олегом что-то произошло. Он ничего не хочет. Сначала я это списывала на его апатию. Ему действительно не просто дались последние годы жизни Элеоноры Владимировны. Он был ей и внуком, и сиделкой, и медбратом. Я поражалась и восхищалась его силе, его терпению, его мудрости. Потом наступила пустота, которую я старалась заполнить интересными поездками, проектами, семейными традициями. За этот год я перепробовала многое. Но у меня такое ощущение, что его словно выпили до дна, опустошили и выбросили.

– Душа моя, к большому огорчению вынуждена согласиться, что Элен не была подарком. Она обладала притягательной силой, но и при этом строптивым нравом. В ней сочетались женское обаяние и хладнокровная жестокость.

Чувствуется, как непросто Марии Николаевне говорить. Думаю, ей тоже есть, что вспомнить.

– Говорила я Элен, что нельзя так вмешиваться в жизнь молодых. Я до сих пор не могу понять, почему Олег позволил ей так потакать собой. Могу представить, чего одни поездки на работу стоили…

– Какие поездки на работу? Впервые слышу, – удивленно спрашиваю я.

– Душенька, что уже вспоминать былое. Коли нет человека, о нем только хорошее или ничего, – произносит Мария Николаевна с грустью и искренним сожалением, что вспомнила неприятное.

– Мария Николаевна, я не прошу давать оценку ее поступкам. Но прошу Вас рассказать, что значит «поездки на работу», – продолжаю я.

– Всю жизнь Элен боялась только одного – старости. Помню, как она горевала, когда у нее появились первые морщины. Как она окружала себя молодежью, пренебрегая общением со своими сверстниками. Удивительно, что только меня она подпускала так близко к своей душе.

Мария Николаевна останавливается и мягким жестом показывает, что готова повернуть назад и идти обратно в сторону Часовни.