«Не смей терять голову, Рерик! — напоминаю я самому себе строго. — Однажды память вернётся к ней, и она снова оттолкнёт тебя».

— Послушай, Луиза, ты можешь развлекать себя чем угодно, — произношу я со смирением. — Я же буду жить так, как привык. Это ясно?

Я вновь встречаюсь с её взглядом, и мне стоит усилий сохранить хладнокровие. Обида в её глазах заставляет испытывать вину и сожаление.

— Я поняла, — кивает она. — Постараюсь не мешать вам.

Она поднимается из-за стола, так и не прикоснувшись ни к одному из блюд. Я осознаю, что мне стоило хотя бы закончить ужин, прежде чем отчитывать её. Ко всему прочему я ощущаю огромное опустошение после того, как Луиза уходит. Должно быть, всё дело в её соблазнительном наряде, что так меня взволновал. Надо держать себя в руках! В конце концов, если станет совсем невмоготу, то я ведь могу наведаться к одной из своих любовниц.

Странно, отчего-то мысли о других женщинах сегодня меня нисколько не утешают. Посидев в раздумьях за столом ещё пару минут, я поднимаюсь и выхожу из зала.

— А как же ужин, господин? — спрашивает меня одна из служанок.

— Подайте в мои покои, — бросаю я и взбегаю по лестнице на второй этаж.

Утром Луиза ожидаемо не выходит к завтраку. Мне немного тоскливо, и всё же я рад. Чем реже мы общаемся сейчас, тем меньше шанс, что я привыкну, и тем легче мне будет отпустить её, когда память к ней вернётся и она станет прежней.

К завтраку подают какую-то диковинную выпечку. Очень свежую, ещё горячую. Смотрю на неё, и мне почему-то кажется, что она бы понравилась Луизе. Она с детства была сладкоежкой.

— А что с моей супругой? Она ещё не встала? — спрашиваю я прислугу.

— Госпоже плохо спалось ночью, — отвечают те. — Она просила простить её отсутствие и передавала вам пожелания хорошего дня.

На последних словах одна из служанок улыбается. Ощущаю смятение в душе. Что, если я сам всё усугубляю? Луиза старается быть вежливой и учтивой. Не стоит ли мне последовать её примеру? От меня ведь не убудет.

Впрочем, сказать оказывается легче, чем сделать. Следующие несколько дней мы вновь почти не видимся с ней и не разговариваем. При этом она продолжает проявлять обо мне заботу. Это смущает. Я всё чаще вспоминаю детство, то короткое время, когда отец и мама были счастливы. Или, во всяком случае, притворялись таковыми.

— Луиза! — окликаю я её, уходя на службу. Она с неловким видом застывает на лестнице.

— Что такое?

— Я долго думал о той подвеске и понял, что поступил опрометчиво, уничтожив её, — начинаю я. Не знаю, чего именно жду, поднимая вновь эту тему. Может быть, что она скажет мне снова, что та вещь для неё не важна или что я поступил правильно и справедливо. Она, похоже, не понимает, к чему я веду. Её взгляд внимателен, а улыбка сдержанная. Почему-то сейчас Луиза мне кажется старше своих лет.

— Она мне не принадлежала, и подарил её не я. Но всё равно забрал и не дал ничего взамен, — произношу на одном дыхании. Я не могу раскаиваться в этом поступке. Но мне жаль, что он мог её расстроить.

Смотрю на неё неловко, чувствую себя полнейшим идиотом. Луиза же просто ждёт продолжения.

— В общем, ты можешь отправиться в ювелирную лавку и выбрать любое украшение, что тебе понравится, — я завершаю свою мысль и чувствую, как краснею.

— Благодарю, — она кланяется мне в какой-то чудной манере.

На лице её появляется счастливая улыбка. Сегодня её платье выглядит скромнее, но от этого Луиза не перестаёт волновать меня. Сердце вздрагивает, а потом вдруг начинает колотиться неистово. Если бы я только знал, что моё предложение так обрадует её, то скупил бы всё золото в столице.