— Да, девочка, я ничем не лучше. Вроде этого и не обещал. Да и твой отец вовсе не невинный. Думаю, сама прекрасно знаешь. В его случае это вообще будет не убийство. Лишь немного ускорит события.

Снежана бледнеет и нервно сглатывает. Видимо, не подозревала, насколько серьезна ситуация с отцом. Скорее всего, родители ей не говорили. Мне жаль, что она вот так все узнала. Но я легко отбрасываю эту жалость. В делах не место сантиментам.

— Нет, — произносит она вдруг. Бледная, но решительная, откладывая мой телефон обратно на стол.

— Что, нет? — цежу сквозь зубы, стараясь не показывать раздражение. Своим упрямством уже реально бесит.

— Это ничего не изменит. Я не буду вам помогать. Вообще не знаю, как и когда сделана эта запись. Навредить отцу не так просто. У него отличная служба безопасности. В вашей… среде, — презрительно выплевывает это слово, — по-другому не выжить. Все препараты тщательно проверяют. И врачей тоже.

— Ладно, а если так, — беру телефон и пишу сообщение тому, кто на другом конце камеры. Снова переключаю на видео и толкаю девчонке. — Это тебя убедит?

Она берет мобильный и внимательно смотрит. Перевожу взгляд на экран ноута. Там у меня параллельное кино. Мой человек достает из кармана телефон и подносит ближе к камере. Так, чтобы было видно время и дату. Все снимается прямо сейчас. В этом я не блефую. Затем перед экраном появляется ампула препарата. Камера чуть фокусируется, позволяя прочитать название. Врач отламывает верхушку, набирает жидкость в шприц и подходит к капельнице.

Видео выхватывает расслабленное лицо Быстрицкого, спокойно общающегося с женой. Она сидит рядом, на стуле. Они оба не обращают внимания на доктора, считая своим, проверенным. Но почти любого можно перекупить. Вопрос лишь цены. Вместе со Снежаной наблюдаем, как мужская рука подсоединяет шприц к специальному дозатору. Остается только нажать на поршень.

— Разрешаю погуглить название на моем телефоне, — предлагаю я. — Этот препарат вызывает остановку сердца через десять минут. У тебя минута, чтобы принять решение.

— Остановите это… Хватит! — хрипло восклицает Снежана. Лицо у нее белое, как мел, дышит тяжело, пальцы судорожно цепляются за столешницу. Ловлю себя на странном желании успокоить девушку, пообещать, что все будет хорошо. До сих пор эмоции только одной женщины по-настоящему меня волновали — Алисы. И вот еще одна, кажется, пробила мои защиты. Но я не позволяю себе слабости. Чем раньше Снежана примет мои условия, тем быстрее мы перейдем к конструктивному диалогу. Я уже победил. Мало кто способен наблюдать гибель своих родных в прямом эфире. И ей, конечно, не стоит знать, что идти до конца я не собирался. Смерть Быстрицкого сейчас была бы вообще не к месту. Да и не убиваю я никого направо и налево, как она, кажется, думает. Это все из области тупых сериалов про криминал. В наше время большинство вопросов решается по-другому.

Забираю телефон и пишу новое сообщение. Мой человек на видео убирает шприц. Отработал он идеально. Даю Снежане немного полюбоваться на мирно общающихся родителей и отключаюсь. Жду, когда она озвучит свою капитуляцию вслух. И снова девчонка поразительно быстро берет себя в руки. Поднимает на меня ледяной взгляд, в котором плещется презрение. И заявляет:

— Хорошо, я согласна. Но у меня будут условия.

А я не хочу признаваться себе, что восхищен. «Снежная королева» даже проигрывать умеет блестяще. Хотя ей больше подходит не «снежная королева», а «ледяная принцесса». Если бы мы встретились при других обстоятельствах, возможно, я попытался бы ее отогреть. Все же цепляет она что-то внутри. Но сейчас между нами лед. Пусть так и остается.