Останавливаюсь у стола девушки, чуть нависая над ним.

— Олег Александровича жутко злой, — предупреждающе шепчет. — Он уже несколько раз спрашивал, пришла ли ты. А еще, — она снова бросает взгляд на дверь, — у него гость, — понижает голос максимально.

Все, что могу делать — смотреть на девушку, и хлопать глазами. Вроде бы она ничего особенного не сказала. Но одно упоминание о злости главного врача заставляет напрячься. Обычно Олег Александрович хорошо контролирует эмоции. Даже слишком хорошо. Его не просто так прозвали доктором из стали.

— Я могу зайти? — головой указываю на дверь.

— Естественно, — Света всплескивает руками. — Тебя только и ждут. Иди скорее.

Тяжело сглатываю, чувствуя, как все внутри сжимается, и киваю. Подхожу к двери, собираюсь постучать, но останавливаюсь с зависшим кулаком.

Вот блин!

Нужно успокоиться.

Лена, хватит волноваться. Ты же ничего не сделала! В любом случае, чем быстрее узнать, что происходит, тем лучше.

Собираюсь с мыслями, глубоко вдыхаю и стучу. Ответ “войдите” звучит незамедлительно, открываю дверь.

Олег Александрович сидит в кожаном офисном кресле за своим заваленном бумагами столом. Свет, проникающий через приоткрытые жалюзи на окне, полосами освещает его лица. Стоит мне войти, главный врач поднимает на меня взгляд, прожигая им даже через очки в роговой оправе. Его давно седые волосы зачесаны назад, а губы сжаты в тонкую линию.

— Елена Васильевна, садитесь, — он крепко сжимает черную с золотом ручку и указывает ею на единственное свободное кресло перед собой. Во втором — расположился мужчина, и у меня мурашки бегут по коже, когда он поворачивается.

4. Глава 4

Узнаю его сразу — муж пациентки, у которой недавно еще в утробе погиб малыш. Черные глаза мужчины сосредотачиваются на мне. Поджатые губы превращаются в одну тонкую линию. Когда-то ровно подстриженная щетина прилично отросла, а под глубоко посаженными глазами залегли глубокие тени. Единственное, что в мужчине кажется нормальным — деловой костюм, сшитый будто специально для него. Хотя… вполне возможно, так и есть.

— Елена Васильевна, — произносит с нажимом главный врач, — проходите.

Стискиваю челюсти, набираю в грудь побольше воздуха и делаю первый шаг, потом второй, третий… Чувство, что я иду прямо в бездну, не покидает, но у меня нет выбора. Мне нужна эта работа. Очень нужна.

Останавливаюсь перед столом Олега Александровича, но не сажусь. Не могу. Не рядом с мужчиной, который обещал, что разрушит мою жизнь и, похоже, не собирается забирать слова обратно. Кладу ладони на спинку кресла и впиваюсь пальцами в мягкую кожу.

— Что случилось? — мой голос кажется пустым, но это просто защитная реакция.

Вихрь из эмоций разрывает меня изнутри, но внешне я остаюсь абсолютно спокойной, что, кажется, злит мужчину рядом со мной еще больше — краем глаза замечаю, как он до побеления костяшек сжимает кулаки.

— Михаил Алексеевич, — главный врач так стискивает ручку, что до меня доносится ее треск, — принес жалобу и решил любезно предупредить, что собирается направить вторую в следственные органы.

На мгновение прикрываю глаза, пытаясь справиться с дрожью, охватившей тело. Ноги холодеют, дыхание сбивается. Но я стараюсь равномерно дышать. Я ни в чем не виновата!

— По какому поводу жалоба? — удивительно, но голос не дрожит.

— Ты издеваешься?! — Михаил Алексеевич подрывается со своего кресла, а я делаю шаг назад, глядя в глаза, в которых разверзлась та самая адская бездна, обещающая затянуть меня в свои холодные объятья.

— Прошу всех успокоиться, — главный врач тоже встает. — Мы же цивилизованные люди!