Вот только не успеваю до нее добраться, как чувствую вибрацию в заднем кармане. Останавливаюсь, достаю телефон, нажимаю на экран и взвизгиваю, видя уведомление:

“Это ребенок, которого ты убила. Что, если бы здесь был твой?”

Дрожащими пальцами открываю сообщение. Фотография сразу бросается в глаза. Сердце замирает, тело наполняется холодом. Телефон выскальзывает из пальцев, а в голове звучит только шум. Не могу отвести взгляда от телефона, который валяется у моих ног. А перед глазами стоит картинка, которая всего недавно было на экране.

Сквозь пелену шума прорываются быстро приближающиеся шаги.

— Что там? — Леша поднимает телефон с пола. Заглядывает в него.

10. Глава 10

— Мама, — словно из-за стекла до меня доносится голос сына. — Мама, — его плач разрывает сердце. Но все, что я вижу — темнота. Она окружает меня, не дает сделать шага без накатывающего волнами страха.

Плач становится все громче и громче. Тянусь за ним. Пытаюсь найти сына, но тщетно. Даже своих рук не вижу. Лишь промозглый воздух проходит между пальцами. А рыдания не прекращаются. Нужно бежать, искать сына. Только где? Я ничего не вижу!

“Сашенька, малыш, все хорошо. Мамочка скоро придет.”, — кричу мысленно и делаю шаг в… бездну. Желудок ухает вниз, волосы поднимаются, кожа покрывается мурашками ужаса и… я открываю глаза.

Солнце бьет в лицо. Приходится зажмуриться, чтобы успокоить резь, а только после этого снова распахнуть веки. Солнечные зайчики пляшут по белому натяжному потолку, который кажется слишком светлым и так сильно отличается от тьмы, в которую меня затягивало всего несколько мгновений назад.

Медленно вдыхаю и также медленно выдыхаю, пытаясь успокоить непонятно куда несущееся сердцебиение. Страх, который во сне окутал тело, все еще ползет по коже. Его ледяные “лапки” щекочут, вызывая желание провести ладонями по рукам, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Но только я хочу сделать этого, детский плач доносится до меня. Уже в реальности.

Резко сажусь на кровати, откидываю одеяло и, даже не пытаясь найти тапочки на полу, подрываюсь. Мимолетный взгляд на отражение в зеркале, установленном на дверце шкафа, открывает вид на замученную переживаниями девушку в бордовой пижаме в черную клеточку. Волосы взлохмачены, в глазах поселилась тревога. Но это все, что я успеваю рассмотреть, потому что вылетаю из спальни и, преодолев короткий коридор с двумя дверьми, забегаю в детскую комнату с голубыми обоями, на которых нарисованы машинки. Глазами сразу нахожу своего мальчика. Он сидит в красной кровати-машинке, которую ему подарила бабушка. Крупные слезы катятся по его раскрасневшемуся личику, а сам он тянет ручки ко мне. Я тут же подлетаю к Сашеньке, подхватываю и прижимаю к груди. Он сразу же обнимает меня за шею, а плач начинает прекращаться. Остаются только едва слышные всхлипы, но и они быстро затихают при помощи поглаживаний по маленькой головке. Мое сердцебиение тоже замедляется, стоит мозгу понять, что с Сашенькой все в порядке.

Вчерашнее сообщение выбило меня из колеи, вдобавок сердце сжалось от того, что Леша прочитал про “моего ребенка”, но, похоже, ему действительно плевать на сына, потому что он даже ничего не спросил про малыша. Только чуть ли не до скрипа сжал челюсти, а в глазах появился опасный блеск. После чего они с Глебом занялись делом, достав всю необходимую информацию из моего телефона.

От предложения бывшего мужа подвезти меня, я, естественно, отказалась, хоть тело и онемело от ужаса. Лучше добираться домой на метро, пытаясь справиться с паническими атаками, чем провести около часа с предателем в замкнутом пространстве. Тем более, Анфиса появилась“очень вовремя”. За ее заискивающими взглядами и обнимашками с моим бывшем мужем я наблюдать точно не собиралась.