Стали пробовать, и вскоре мальчик нашел себе новую, вторую в жизни игру: врезаться в плохо предсказуемого дядю, который то давал в себя врезаться, то нет. Немного позже мальчик стал играть в третью игру: может, я в тебя врежусь, а может, не буду – угадай.

Потом удалось научить его перемещаться вслед за дядей-мишенью, потом открылась возможность усложнять обстоятельства игры и, наконец, превратить ее в настоящую маршрутную игру с некоторым сценарием, развитием событий и, самое главное, – общением с другими людьми.

Комментарии

Ребенок, погруженный в подобное состояние, находится в совершенно безвыходном положении: он заперт в стереотипе[30]. Причины тому бывают самые разные, зачастую это невыносимые для ребенка обстоятельства, от которых он таким образом прячется. Но в данном случае причина была другая: отсутствие произвольной деятельности.

Я имею в виду произвольность в буквальном смысле слова. Человек не может жить без произвольности, и надо помнить, что именно она обеспечивает возможность поведения как такового. Иными словами, речь идет о свободе воли, для которой нужно поле возможного. Без него дети не могут развиваться.

Что же делать?

Поле возможного, с которым тяжелый стереотипный ребенок может быть не знаком с рождения, просто организуется рядом с ним.

Это обычный второй, после просто быть рядом и благожелательно наблюдать, этап работы с такими детьми, называемый параллельная деятельность, пробуя разные варианты которой педагог подбирает, зачастую далеко не сразу, вид своей активности, подходящий для данного ребенка.

Такой подходящей активностью может оказаться и пение, и рисование светофоров, и переливание воды из одной баночки в другую.

От такой активности требуются только три вещи: педагог должен находить в ней что-то интересное для себя, не скрывать свое удовольствие от ребенка, приглашая его к сопереживанию, и хоть какая-то вариативность в игре педагога должна быть открыта и доступна для ребенка, чтобы эту активность можно было ему подарить.

Случай с машинкой, конечно, крайний, но зато показательный. Оказывается, достаточно обеспечить хотя бы две возможности, в данном случае – врезаться или нет, чтобы создать условия для произвольности и взаимодействия с другим человеком – двух основ развития.

Обобщение опыта

У произвольности есть не один, а два антипода: стереотипы и реагирование. Стереотипы обеспечивают однозначность, а реагирование – безусловность взаимодействия с миром. Каждого из антиподов достаточно, чтобы сделать произвольность невозможной. Выступая вместе и поврозь, они перекрывают возможность поведения как такового (сами по себе стереотипы и реакции – это не поведение), замыкая всю доступную активность в принудительные рамки вынужденного, навязанного. В подобных случаях необходимо искусственно моделировать такие ситуации, которые не принуждают человека к тому или иному действию, а создают необходимые условия для произвольности, без которой нет поведения и, стало быть, нет развития.

Как-то попался мне взрослый гиперкинезник, который, как и большинство из них, был амимичен[31], но имел при этом совершенно холерический темперамент. Однако эмоциональная регуляция связана с системой проявления эмоций, и оттого, что та не функционировала – ни мимика, ни жесты не были ему доступны, – возникали эмоциональные проблемы, которые вовсе не украшали его жизнь. Мы решили попробовать что-нибудь с этим сделать.

Проявление эмоций невозможно без интонирования движения[32], в котором очень большую роль играет управление движением во времени: движение как минимум должно вовремя начинаться и вовремя заканчиваться.