Всю неделю я читала взятые из библиотеки книги. Рыжик больше не приходил, хотя, если слух меня не подводил, слышала шорох недалеко от окна. Пару раз звала собаку, но он не отозвался. А в субботу Арлетт принесла чёрный костюм из латекса, состоящий из шортиков и корсета, который открывал нижнюю часть живота до самых бёдер. Я напряглась, так как привыкла к кукольным платьям. А когда поинтересовалась у горничной об этом, та напомнила о важном мероприятии. Мамочка упоминала его в нашем разговоре.

Будь покорной. Не сопротивляйся, и тебя не обидят.

С самым решительным настроем я прошествовала к зеркалу, где Арлетт сделала из меня куклу. Несмотря на откровенный наряд, мне нравилось то, что я видела в зеркале. Не поняла лишь, зачем мне накладные ресницы, но спрашивать не стала. Откинула крупные локоны и позволила набросить на плечи все тот же плащ.

Далее наш путь был прост: винтовая лестница, длинный коридор, затем мы миновали охранника и оказались в парадном зале, окруженные толпой народа. Пока я была в капюшоне, никто не обратил на меня внимания. Немного сдвинув ткань с глаз, я увидела нечто невообразимое. В центре зала стояли пять золотых клеток с человеческий рост. Стефани, Алета, Делла и Тесса, наряженные в латекс, находились внутри первых четырех. Пустовала самая крайняя – моя.

Пошатнувшись, сделала шаг назад и уткнулась спиной в парня, который вел меня, затем почувствовала слабый толчок и едва не споткнулась о какой-то провод. Меня проводили к клетке и сняли плащ.

Когда я оказалась внутри золотой тюрьмы, на меня стали таращиться десятки глаз.

– Улыбнись, – приказал голос слева.

Я отказывалась подчиняться. Меня сдавил страх, пыталась улыбнуться, но ничего не получилось.

– Улыбнись, говорят, – повторил охранник.

На этот раз я ответила с такой злобой, что сама себя испугалась:

– Да иди ты к чертям собачьим!

В руке охранника появилось что-то чёрное, затем на меня навели лазер, и боль ударила в ногу аж до самой шеи. Мои конечности онемели, я повалилась на колени, пытаясь возобновить дыхание. Разум затуманился, сердце колотилось как бешеное, сознание провалилось в темноту, а из этой темноты вырывались образы любопытных людей.

Где я?

В горле пересохло.

– Кто-нибудь… – Мне пришлось применить немало усилий, чтобы выдавить из себя слова. Попыталась пошевелиться, но тело ответило мучительной болью. Зажмурила глаза, чтобы не расплакаться, а когда вновь открыла, то увидела мужчину в белом халате.

Он склонился надо мной, посветил фонариком в один глаз, потом в другой.

– Пить, – прошептала я.

– Сейчас, – ответил мужчина и отошёл. Какой приятный голос. А потом вдруг надежда наполнила мою душу. Неужели всё кончилось, и меня освободили? Я, должно быть, в больнице, но… что случилось?

Мужчина вернулся со стаканом воды. Кровать имела механизм, который позволял с помощью нажатия кнопки без колебаний приподнять пациента и привести в полусидящее положение. Мужчина поднес воду к моим губам, и вот тогда я заметила цепь на левой ноге.

– Ничего не кончилось? – вслух сказала я и перевела взгляд с цепи на доктора. – Я по-прежнему в заточении?

Мужчина с минуту изучал моё лицо, затем неохотно кивнул.

– Кто вы?

– Меня зовут Хенли. Я врач по специальности.

– Один из них?

Он провёл по лицу рукой. Создалось ощущение, что мужчина не спал всю ночь. Выглядел он не очень хорошо: серые ввалившиеся щеки, тусклые от усталости глаза.

– Скорее, один из вас, – ответил он, что крайне удивило меня.

– Это как?

Хенли присел на край кровати, продолжая держать в руке стакан.

– Раньше я был семейным доктором, – рассказывал он, – но вскоре моя помощь понадобилась одной из девушек, у которой случился приступ аппендицита. Тогда я ещё не знал, кто она такая. Мне сказали, что родственница, но девчонка, как только очнулась после операции, раскрыла рот. Операцию я провёл тайно в своей клинике, потому что семья не желала огласки. Так мне объяснили. А когда девушка сказала, что её похитили и держат взаперти, я совершил ошибку – не позвонил в полицию, а устроил им скандал, лишь пригрозив, что сдам властям.