Октава кивнула:

– Ты, когда его в посольстве у подгорных показывал, регистрировал как магическую вещь, я тобой и заинтересовалась.

– И все ж, кто ты, Октава?

– «Наблюдающая» я, мастер.

– Правильно, значится, думал-догадывался. Он оно как, мастер значит. Уважаю. Что ж, это многое объясняет. Ну, да ладно, продолжим. Костяки те, если скелет целиком брать, больше меня раза в полтора-два. А, судя по остаткам брони и оружия, они очень сильны. Железо всякое сюда не потащили, оставили в башне у старцев. Играются они там с этими побрякушками. Корабль же тот большой по сравнению с нашим, и и сел он основательно. Я так думаю, кого бросили на острове, те перебили друг друга, перебили и съели. Самые свежие, так сказать, лежали на разных концах острова покалеченные – один с перебитыми ногами, то да се. Остальные кости обглоданы. А на многих видны были следы кое-какой готовки.

Октаву, жующую кусок пирога, передернуло:

– Повремени с подробностями, если подавлюсь, на твоей совести будет.

– Совесть тренированная, но повременю, – Веселай кивнул и на время прервался, глядя в окно и попивая квас. Дождался, когда девушка управится с едой, вытрет губы и кончики пальцев.

– Повертели мы кристаллом, как показывали старцы, собрали кое-какие вещички и вернулись на материк. Показали, рассказали, тут Грандмастер и говорит, «мол, зол я на короля, но дело-то теперь не в его персоне, а в жизнях людей». В общем, наказал он мне добраться до королевских глаз-ушей, а в помощь дал свиток. Я хоть и сомневался, но все ж поехал – старика грех не уважить. Сам он стар совсем, дорогу бы не осилил. Письмом посылать не так громко и звонко будет. Да и дойдет ли оно. А со свитком, де, должно выйти. И он оказался прав – вышло! – охотник широко и белозубо улыбнулся, глядя на Октаву.

– Да уж, звон у вас получился на все сто. Завтра навещу тебя с помощником, заберу твои находки во дворец, не развязывай их. Так в твоем мешке и понесем, нечего народ смущать по дороге. Надеюсь, ты не занят сейчас, а если и да, то отменяй все дела и планы.

Веселай с удивлением глянул на Октаву.

Та была серьезна. Кивнула в ответ на взгляд.

– Во дворец пойдем, король велел: если твои слова подтвердятся, то представить тебя перед его ясны очи. В общем, я сыта, осмотром довольна, и мы идем во дворец.

Охотнику оставалось только молча, но не без интереса повиноваться. Кашу-то заварил он. Дойдя до дворца наместника (где остановился король и сопровождающие его лица), свернули в проулок и прошли через неприметную калитку в стене, миновали два поста охраны, поднялись на второй этаж. Снова досмотр-обыск, нож из голенища и амулет с груди Веселая перекочевали под замок в караульной.

Охотник ворчал при этом:

– Меня за три года столько не обыскивали, сколько за один день.

– Ничего страшного, привыкай, – с улыбкой отозвалась девушка.

– Дурная будет привычка. Оружие люблю, – снова буркнул, но уже с улыбкой, охотник, проходя дальше.

Для ожидания прошли в небольшую, уютную комнату с камином. Октава, подойдя к огню, протянула руки, на дворе вечером стало заметно холоднее, и она, зябко поежившись, отогревалась. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне огня.

– У тебя хорошая фигура, – не преминул отметить вслух Веселай.

Октава вздрогнула, будто, погруженная в свои мысли, была замечанием оторвана от них, либо не ожидала таких слов в данной ситуации.

– Годы тренировок дают о себе знать, – повернувшись, она улыбнулась впервые, искренне и именно Веселаю.

– Я вам не помешаю? – с искристой улыбкой и чуть наклонив голову, в боковую дверь вошел король. – Итак. Как я понимаю – раз вы здесь, то молодой человек не врун и не фантазер. И этот факт для нас, возможно, печален. Я, как особа, обреченная на ответственность, – продолжил король, – предпочел, чтобы вы самим фактом попадания на аудиенцию лишь выигрывали на спор деньги и производили впечатление на девиц, но не более того.