Вторая признанная характеристика человеческой первосущности – ее скрытность, таинственность, «недосягаемость для системного анализа» (Н. Бор). «Самое главное для глаз невидимо», – замечает Сент-Экзюпери в «Маленьком принце». Познанию человека наступает конец, как только наука выходит за границы приобретенного им и упирается в его экзистенцию. Вычислить человека, измерить бездны его души не дано «жалкому прямоугольному уму», утверждал Ф.М. Достоевский. Главное и неизменное в человеке недоступно нашему изменчивому разуму; доказуемо для него лишь второстепенное, «прочее» (Б. Паскаль). Это «прочее» изучает и научная психология. Познаем не то, что нужно, а то, что можем.

От веданты на Востоке и неоплатоников на Западе идет убеждение: прорваться сквозь наслоения разумного, личностного и хотя бы приблизиться к духовному в человеке, частично осознать его можно «только в нерасчлененно-восторженном состоянии, в особого рода наитии и исступлении, в сверхумном экстазе» (83, 88). «Понимание самого себя – это просветление», – писал древнекитайский мыслитель Лао-цзы. Наше сокровенное «Я» может обнаружить себя только в моменты полного очищения субъективного мира от всего земного, навязанного извне, в состоянии глубокого внутреннего кризиса, – находясь «за последней чертой» (Ф. Ницше), в пограничной ситуации (К. Ясперс), в «нулевой точке» (М. Мамардашвили).

Сугубо специфично и само проявление активности нашего духовного начала во внешней жизни. Его, как правило, характеризуют:

– непредсказуемость и оригинальность (все происходит вопреки ожиданиям, логическим прогнозам и с принципиально новым результатом);

– мгновенность, краткость (само действие осознается как внезапное пробуждение, вспышка «искры Божьей», мимолетный «поцелуй Бога»);

– целостность (конечный результат проявляется сразу в полном объеме, без каких-либо отдельных элементов и этапов);

– экстатичность (момент осознания сопровождается переживанием экстаза, неземного блаженства).

У Достоевского один из героев романа «Бесы» говорит: «Есть секунды, их зараз приходит пять или шесть, и вы вдруг чувствуете присутствие вечной гармонии, совершенно достигнутой. Это не земное. Если более пяти секунд – то душа не выдержит и должна исчезнуть. Чтобы выдержать десять секунд, надо перемениться физически» (45, 529). Целостность исходящего от духовной первосущности человека непосредственно связана с ее непознаваемостью. Нашему разуму трудно понять то, что нельзя расчленить, разобрать на детали и оценить роль каждой из них в отдельности.

Еще одна общепризнанная особенность духовного начала связана с его противостоянием внешней среде, а также своей физиологической оболочке и всему психическому, что было сформировано прижизненно, следовательно, в первую очередь главному качеству среди приобретенного – разуму! Уже в древней индийской философии существовало убеждение, что духовное в человеке, его «атман», стремится освободиться от модусов, с помощью которых вынуждено сосуществовать с реальным миром. Приобретенное в этой жизни и для этой жизни мешает ему поддерживать связь с высшим духовным началом – «брахманом». Согласно Платону, душа находится в теле как в оковах и, будучи иной природы, слабеет от них, становится будто пьяная. Она заинтересована в том, чтобы разрушить эти оковы. Тело же, напротив, стремится сохранить статус кво и подавить рвущуюся изнутри силу.

Почти повторяют слова Платона ведущие идеологи христианства. «Ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся», – пишет апостол Павел (Галат. 5:17). По выражению блаженного Августина,