Её голые стопы болтаются в воздухе, потому что она лежит на моей кровати, юзая свой планшет. 

—  Чего-о-о? —  тяну, поворачиваясь к зеркалу. 

На мне тонкий облегающий сарафан до колена и нет лифчика. Мне он вообще ни к чему, у меня почти единица, но я не теряю надежды на то, что моя грудь еще немного подрастет. У женщин для этого есть пара вариантов: беременность или импланты. Что касается моих бедер... тут я бы предпочла обратный эффект. Мои бедра - это совершенно точно не девяносто, а уж скорее все сто. Бросив на них полный боли взгляд, смотрю на свою грудь, раздумывая. 

У меня соски торчат. 

Это от кондиционера, но в доме только женщины и дети, кого здесь можно этим смутить?

Ответ на этот вопрос толкает к окну. Выглядываю во внутренний двор, куда выходят окна выделенной мне комнаты. Там играет бликами закатное солнце, и совершенно пусто. Опираюсь руками о подоконник и наполовину высовываюсь из окна. У бассейна тоже пусто. 

Хм... 

— Он ушел к себе, — флегматичный голос за спиной.

Что за раздражающая наблюдательность?

—  Кто “он”?

— Федя. Младший брат Макса.

Брат? Этот? 

Макс - это отец семейства Немцевых и бизнес-партнер моего отца уже больше десяти лет. Насколько я знаю, сейчас он в Москве по делам, он часто у нас бывает. 

Но они же не похожи. Совершено. Наверное, я слишком узко мыслю.

— И где он живет? — спрашиваю безразлично, закрывая окно.

— Первый этаж. Дверь перед санузлом. Окно выходит на противоположную сторону.

— Когда ты все успеваешь? — недоумеваю я, собирая с кровати свою одежду, и складываю ее в шкаф.

Игнорирует вопрос, агрессивно надавливая пальцем на кнопки в своем планшете. Ее волосы разбросаны по плечам как попало, а на запястье надета зелёныя резинка.  

— Расчешись, — бросаю на кровать расчёску. — Мальчики не любят нерях.

— Я неряха?!

Хмыкнув, снова смотрю на себя в зеркало. 

Подумав немного, делаю пару фотографий своего отражения, которые отправляю Сане и Егору. 

“Куда так вырядилась? Пенсионеров соблазнять?”, — получаю ответ от подруги. — “Ржущие смайлики”.

Ближайшие несколько недель фото и видеообщение наше все. Может быть мне удастся уговорить Егора бросить ненадолго дела и прилететь сюда? Снимем номер недалеко и…

Мой парень молчит, а в коридоре раздается голос Жениной мамы, который зовет нас вниз, ужинать. 

За столом оживленно. Все в сборе, включая чистильщика бассейнов. 

Уткнувшись взглядом в тарелку, жует салатные листья с россыпью помидор, приправленных каперсами. 

— Привет! —  говорю громко, обращаясь ко всем сразу. — Приятного аппетита.

В меня летят благодарные “спасибо”, пока осматриваю длинный, утрамбованный едой стол и ловлю быстрый, но очень ощутимый взгляд на своей груди. 

Я не особо стеснительная. Меня всю жизнь все разглядывают, особенно мужчины, но садовник сделал это так быстро и цепко, будто отщипнул от моей груди кусочек, а потом молча уткнулся носом в свою тарелку! Перекинув на плечо волосы, закрываю ему обзор.

— Антонина, садись, — добродушно предлагает Светлана Алексеевна, потому что я топчусь на месте, в отличии от своей сестры, которой Женя уже накладывает еду.  

— Можно просто Тоня, — снова объявляю для всех и занимаю место напротив молчаливого родственника Немцевых. 

Если бы только что я не поймала его за разглядыванием своей груди, решила бы, что он присутствует за столом только в физическом смысле, а в ментальном отсутствует. 

Подняв глаза, рассматриваю его лицо.

Увидела бы в толпе и сразу отвернулась бы, а здесь смотрю. Длинные загорелые пальцы ловко работают вилкой и ножом. Ладони жилистые, как и весь он. 

Я не набиваюсь к нему в друзья, хотя это было бы логично, потому что за столом именно мы двое состоим в возрастной категории восемнадцать плюс и тридцать минус.