Мы в молчании поднялись на седьмой этаж. Вероника открыла дверь ключом и вошла в квартиру. И как-то слишком внимательно, даже выжидающе на меня посмотрела. Как будто уже устроила мне пакость. Но когда? Я быстро проанализировал её слова, произнесенные ещё в машине, и понял, в чем дело. Приглашения зайти в дом не прозвучало, и, судя по всему, не прозвучит. Так, всё, я зол! Она что, меня за низшего вампира приняла, раз думает, что я не пройду?! Ещё не поняла, с кем связалась? И вообще, я чего-то не понял: меня хотят колышком приласкать или в дом не пустить? А, может, она не уверена, что я – вампир? Но тогда её можно будет не убивать... И почему последняя мысль приносит такую радость?

Отбросив сомнения, я шагнул в квартиру, преодолевая сопротивление жилища. А сильный здесь домовой, и, судя по всему светлый, раз такое давление может оказывать на высшего вампира. Я прошел в коридор, не показывая неудобства, что я испытывал: пресс был ощутимый. Вероника не смогла скрыть разочарования, хотя и постаралась дружелюбно улыбнуться. И в этот момент появилось новое действующее лицо: женщина, лет сорока, мать Вероники.

– Добрый вечер! Вы проходите, проходите, молодой человек! Не надо на пороге стоять. – Я улыбнулся, чувствуя, как давление на меня спадает. Приглашение прозвучало, теперь домовой не может пытаться выгнать нечистую силу. Потом заметил, как подозрительно мама оглядела нас обоих, сосредоточив внимание на мокрой одежде. Вероника как-то даже скисла под её взглядом.

– Привет, мам! А у нас тут несчастный случай произошел... А ты куда собираешься? – без перехода напряженно закончила она.

– С Лидой договорилась встретиться, – пояснила она, надевая пальто. Я галантно помог ей с этим. Немного смутившись, она с улыбкой сказала: – Благодарю. – И, вновь посмотрев на дочь, строго сказала:– Смотри, квартиру не разнеси! А то знаю я твои несчастные случаи! – И почему Веронику так перекосило при последних словах? Вскоре дверь за её матерью захлопнулась. Протянув мне вешалку, Вероника сняла с себя пальто, стараясь не показывать напряжения.

– Чай? Кофе? – спросила девушка у меня, устремляясь на кухню.

– Кофе, – ответил я, не задумываясь. Зайдя на кухню, она включила кофеварку одновременно с музыкальным центром и, уже повернувшись ко мне, улыбнулась и указала на стул. Но, несмотря на кажущуюся легкость и небрежность, я чувствовал, что ей неловко. Даже не присела на соседний стул, осталась возле кофеварки. А, может, наконец, поняла, с кем связалась, и теперь опасается меня? Вот даже старается не встречаться со мной взглядом. Мой же взор против воли опять задержался на мокрой блузке.

– Я пойду переоденусь? – спросила Вероника. Подняв взгляд, понял, что она заметила мой интерес. А может, я просто подкинул ей предлог достать оружие (из прикроватной тумбочки). – Я буквально на минутку. – И покинула комнату. Невольно я стал вслушиваться в её легкие шаги (музыка не была для меня помехой). Ага, вот дошла до дальней комнаты, подошла к шкафу... А это что? Звук какой-то глухой: неужели умудрилась удариться? Повторился. Хм-м... кажется, кто-то стучится головой о шкаф... Еле слышная ругань, и уже более резкие, решительные действия. Достала что-то из шкафа, теперь снимает блузку... Стоп! Не представлять! Не надо! И в этот момент меня отвлекло грозное шипение. О! Вот и сам домовой пожаловал. Как я и предполагал, светлый, с желтоватой аурой. Забавный! Ведь знает, что ничего не может мне противопоставить, а все равно героя хочет построить, защищая любимицу. Собирался просто вытолкнуть его из кухни, но остановился. Смысл ссориться? Они же такие пакостники! Вреда-то не причинит, зато я могу выдать себя быстрой реакцией, уворачиваясь от его снарядов. К тому же в коридоре мои туфли стоят и пальто висит. Поэтому, вздохнув, я снизошел до разговора и сказал мысленно: «не причиню вреда, если сама первой не нападет». Домовой удивленно моргнул и посмотрел на меня ну очень выразительно (типа, совсем у меня крыша поехала). Хмыкнул и мгновенно исчез. И что его так удивило? Услышав, как хлопнула дверь, я понял, что все пропустил. Ну, ладно, пусть устроит мне сюрприз.