Еще более значимым фактором выступает этническая принадлежность, так как этнические сообщества, вне зависимости от того, являются они коренными или нет, стремятся увековечить свои собственные традиции, включая язык и религию. Во многих случаях такое стремление вступает в конфликт с формируемой на национальном уровне политикой памяти, которая воспринимается ими как попытка ассимиляции.

На наднациональном уровне все перечисленные барьеры проявляются гораздо сильнее, так как к ним добавляется национальная идентичность и, в ряде случаев, патриотизм. Кроме того, осложняется и поиск объединяющих государства событий в прошлом. В большинстве случаев региональная европейская история наоборот связана с воинами и территориальными спорами, память о которых все еще жива в общественном сознании. Это делает невозможным механическое объединение европейских государств в условном конструкте общей исторической памяти.

Тем не менее, потребность в региональной интеграции формирует политический спрос на новые решения проблемы. В их числе доминирует три основных предложения.

В соответствии с первым из них предлагается просто принять разнообразие и параллелизм исторических воспоминаний в Европе со всеми вытекающими проблемами. Данное решение было популярно в период стабильного развития европейских государств в 1990-2000-ые гг., когда активно пропагандировалось развитие многообразия на социальном, культурном и иных уровнях. Тем не менее, сегодня это предложение вряд ли можно рассматривать как актуальное, так как подобное отношение к историческому прошлому ведет к консервации противоречий, а в условиях кризиса, такого, как например, миграционный кризис, данные противоречия имеют свойство возрождаться14.

Второе предложение было разработано авторами французской Школы Анналов и основано на идеях Ф. Броделя15 и его концепции longue durée16. Этот подход предполагает ориентацию не на частные события и исторические фигуры, как например, предлагают многие современные авторы17, а на исторические циклы и контексты в области экономической и социальной истории, характеризующиеся медленными фазами, едва заметно для человека, сменяющими друг друга. В данном контексте показательно, что у сторонников данного подхода были предложения вписать в данное видение истории и европейскую интеграцию, представив ее, например, через призму эволюции «европейской свободы»18,19. Предложение Школы Анналов также не получило широкого распространения, так как, во-первых, было слишком неординарным и противоречило, в том числе, устоявшимся национальным историографическим практикам, и во-вторых, содержало мало примеров конкретной интерпретации событий, что неизбежно привело бы к их искаженному ситуативному толкованию.

Третье предложение, которое в итоге приобрело приоритетный характер, было основано на констатации необходимости построить новую европейскую историческую память с четко определенными историческими ориентирами, выработка которых представляет основную проблему на современном этапе.

В таких условиях Европейский союз, формируя комплексную историческую память, делает акценты на «универсальных» маркерах. В записке «Европейская историческая память: политика, проблемы и перспективы»20 в качестве таких маркеров называются Вторая мировая война21 и достижения европейской интеграции22,23. Авторы заметки отмечают, что модель исторической памяти не статична, и в последние два десятилетия была дополнена «памятью тоталитаризма ХХ века», под которым понимается, прежде всего, социализм и сталинизм, и памятью о Холокосте.