В конце части II я привожу красивую индийскую притчу о господине, который призвал к себе слепцов и приказал им описать слона. Один слепец пощупал ноги животного и сказал, что слон похож на толстую колонну, второй схватил слона за хобот и сравнил с мягкой, тонкой и гибкой трубой.
«Ортодоксальные» представители мейнстрима и «еретики» от экономики ощупывают разные участки гигантского туловища – сложной конструкции современной экономики. Во введении мне хотелось бы суммировать результаты того, что удалось «нащупать» мне лично.
1. Социализм и капитализм в сравнении. Анализ социалистической системы стал для меня не просто темой исследования, каковой он является для западного советолога или китайского специалиста. Я жил в ней, будучи гражданином социалистической страны: сначала как восторженный сторонник, а затем в роли разочаровавшегося критика, интеллектуального бунтаря. Я на себе испытал, как работает система, и это пополнило те сведения, которые мне удалось накопить в качестве исследователя. Начиная с 1960-х годов я проводил немало времени в капиталистических странах, причем ездил туда не в кратковременные турпоездки, а надолго – как преподаватель и ученый. Так я получил возможность познакомиться изнутри и с другой системой. Постоянное сравнивание социализма с капитализмом по самым разнообразным параметрам стало для меня привычной мыслительной рутиной. Подобная практика раскрыла мне глаза на такие сходства и различия, симметричные и асимметричные характеристики, которые ускользают от внимания тех, кто живет в условиях лишь одной системы. Для мейнстримного экономиста капитализм – главная экономическая система, а не одна из исторически возможных систем. Такой специалист может с интересом читать в газетах новости о мире за железным занавесом или о холодной войне, но как пища для исследовательского ума эта часть мира не представляет интереса. Притом что в кульминационный период существования социалистической системы треть населения Земли жила при социализме, типичный западный экономист не видел в социализме ничего, кроме выродившейся формации, уродца, который не заслуживает внимания со стороны ученого, занятого изучением «нормального» мира. Уверен, что последовательное сравнение социалистической и капиталистической систем послужит убедительным уроком и в наши дни, когда первая система уже отошла в прошлое, а будущее есть только у второй – надеюсь, данный сборник сумеет это продемонстрировать. Выводы и уроки дополнят материал, который уже удалось собрать экономистам, работающим внутри капиталистической системы.
2. Анализ уроков, полученных в процессе постсоциалистического перехода. Считаю, что мне повезло дожить до развала советской империи и перехода от социалистической системы к капиталистической. Среди великих трансформаций (по определению Карла Полани) мировой истории это была одна из самых важных и захватывающих. Мы, восточноевропейские экономисты, сумели не только стать объектами (выигравшими или проигравшими) неповторимого исторического эксперимента, но одновременно наблюдать и исследовать его. Эксперимент этот проводился не в лаборатории, в искусственно созданной среде, но in vivo – па живых людях, живом общественном организме. Теоретиков мейнстрима этот эксперимент не слишком заинтересовал; у них почти нет работ, в которых они ссылались бы на личный опыт. Я же со своей стороны стремился держать ухо востро: следить, как меняется соотношение сил на рынке, как трансформируются интересы и поведение людей, системы связей между ними, как трансформируются явные и тайные стимулы. Мы могли исходя из непосредственных наблюдений, эмпирическим путем анализировать такие изменения, которые типичные мейнстримные экономисты-теоретики изучают с помощью теоретических моделей, симуляционных вычислений или искусственных экспериментов. По моему убеждению, анализ этого уникального и захватывающего эксперимента обогатит новыми данными не только экономику, но и все сферы общественного знания.