Иногда Николас хочет к ней подойти, окликнуть. Но, помня чудовищные скандалы перед разводом – нет, нет… Жалко себя и страшно, словно это не непристойная его Ангелина, бездушная кукла накрашенная, словно это не вычурная девчонка, а мама его, и он сам в детских штанишках, робеет, почти что описался. Унижение какое-то чувствует, страх, стыд, и любовь ещё к ней почему-то… или не к ней.

Дошёл до скамейки. Над этой скамейкой разбитый фонарь. Иногда фонарь ремонтируют… уже два раза Николасу пришлось возвратиться сюда поближе к полуночи и метко бросить в лампочку камнем. Никто не догадывается, почему это место в парке любят вандалы.

А потому что с соседней освещённой дорожки не видно того, кто сидит в темноте на скамейке.

Ему больно и горько.

Или не больно. Он ходит сюда по крайней мере дважды в неделю, когда у неё поздняя смена – встречать "супругу" после работы. Ходит для того, чтобы разобраться в своих чувствах – так он себя убеждает.

Просто смотрит. Не мигает, если по кепке, лбу и щекам течёт дождь. Смотрит, как маленькая плотная фигурка девушки в оранжевом плащике, припрыгивая, обходит лужи. Как она озирается и старается подождать следом идущего прохожего, как не заходит в полосу тени от дерева. Ангелина! Ровно две с половиной минуты, и она пропадает из виду, и он делается свободен и может идти домой. И у него болит сердце.

Он заходит мысленно в глубину, полноту, черноту и объём этой боли в себе.

Видит там монстров и демонов, видит себя – маленького мальчика, плачет, ищет где выход, чувствует себя одиноким. Открывает глаза. Ничего снова не получилось. Можно уходить. Велосипед в струях дождя кажется вдруг слишком резким, ненужным, нелепым, ничьим. Пора заменить ему раму. Нынешние карбоновые рамы получше будут, выдержат большой вес. Даже в столкновении с грузовиком не факт, что сомнутся. А сколько стоит такая рама для его роста? Пожалуй, он заедет завтра в спортивный магазин. Его там знают. Когда ему надоест терапевтировать несчастных, он может устроиться на подработку в спортивный магазин, будет помогать чинить и собирать велики. Ангелина…

Ушла Ангелина.

Мозги проветрила, погуляла, можно дальше работать. А тролль молчит. Скучно. Магда добросовестно старалась обращаться к Богу, уткнувшись взглядом в парковый фонарь, и ничто её не отвлекало, кроме собственных мыслей. Мысли тоже были обычно-скучные. Вероятно, Всевышний успел помочь и уже ответил на её молитву, потому что не было сомнения, чьи она думает мысли.

Мысли тролля – едкие, злобные, оригинальные и неожиданные. Их думать весело или больно, словно ошпаривать нежную ткань мозга каким-нибудь спиртом. Свои же мысли у Магды вялотекущие и, как бы получше выразиться… законопослушны. Никогда не выходят за рамки того, что полагается думать.

Разглядывая фонарь и одновременно прося Бога научить её пониманию, она подумала, что в этом парке, наверное, больше двадцати фонарей (тролль? где тролль? он бы сейчас назвал точное число фонарей в парке, он мастер оглушать её такими трюками). Да, без тролля скучновато, но зато никто не ткнёт её ментально мордой в грязную лужу, а в пересчёте на парковую реальность – вон в тот разбитый фонарь над скамейкой. На нём словно висит злой рок. Тролль, может, это ты в тот фонарь заселился?

Молчит.

Ладно. Хватит отвлекаться от работы, утренняя почта ещё не вся разобрана. Что это у нас за письмо… ЧТО ЭТО ЗА ПИСЬМО?

Магда приблизила лицо к монитору, как будто перестав доверять своей способности видеть. Письмо от хэдхантера, ловца человеческих рук и умов. Приглашение на работу, официальное; сопроводительная приписка от эйчара «Срочно откликнись, у них увольняется мастер». Что??