Джакс вывел на проектор симуляцию их подхода. «Я проложил курс по траектории наименьшей флуктуации, согласно данным Ариса. Но даже на этом курсе показатели нестабильны. Навигация внутри зоны будет… вызовом. Сенсоры могут давать ложные показания, голографические карты могут искажаться. Я рекомендую переход на ручное управление и визуальный контроль, как только мы почувствуем значительное искажение, если это будет возможно».

«Системы корабля», – продолжила Аня, постукивая пальцем по столу. «Наши компоненты рассчитаны на работу в стандартном пространственно-временном континууме. Воздействие аномалии может вызвать „временное старение“ или „омоложение“ деталей, привести к их сбою или непредсказуемой работе. Мы активировали все резервные контуры и ручные системы управления. Реактор переведен в максимально стабильный режим. Но если аномалия начнет „дергать“ за энергетические потоки… мы можем потерять питание или контроль над двигателями».

«Каэл, что с безопасностью?» – спросила Елена.

«Внешних угроз по сканам нет, но аномалия сама по себе может порождать опасные явления или сущности – мы не знаем», – ответил Каэл своим обычным низким голосом. «Главная проблема – внутренние риски. Если члены экипажа начнут испытывать сильные физические или ментальные трансформации, они могут стать угрозой для себя и других. Я проинструктировал персонал по протоколам изоляции и сдерживания в экстренных случаях. Всегда при себе нелетальное оружие, готовность применить силу для обеспечения безопасности корабля и команды».

Елена выслушала их внимательно, кивая. Риски были огромны, но они были просчитаны, насколько это возможно.

«Понятно», – сказала она. «Протоколы входа следующие: Подходим на минимальной скорости, двигатель искривления в режиме готовности к немедленному выходу из зоны. Максимальная мощность на защитные поля, хотя мы не знаем, насколько они будут эффективны против темпорального воздействия. Все системы мониторинга на полную мощность. Каждый член экипажа постоянно носит персональные биометрические мониторы. Связь с внешним миром будет прервана – мы действуем в полной изоляции».

Она взглянула на каждого из них. «Мы не идем искать бой. Мы идем исследовать. Наша цель – получить максимум информации, понять природу аномалии, и выйти. Выйти вместе и неизмененными, насколько это возможно. Если ситуация станет критической – любая трансформации, угрожающая целостности команды или корабля – приоритет меняется на немедленный выход, невзирая на научные данные».

«Принято, Капитан», – ответили они в унисон.

После совещания команда приступила к последним приготовлениям. В научном отсеке Арис и его команда калибровали каждый сенсор, проверяли запасы расходных материалов для анализов. В Инженерном – Аня руководила последней проверкой всех систем, запасала энергоячейки для аварийных ситуаций. На мостике Джакс до миллиметра вымерял траекторию. В медицинском отсеке Кенджи проверял аптечки и готовил изоляторы. Каэл лично обходил посты, проверяя готовность экипажа, его спокойное присутствие успокаивало нервы.

Напряжение витало в воздухе, но оно не было парализующим. Это было напряжение стальной струны, готовой к максимальной нагрузке. Они знали, что идут туда, где реальность может перестать быть реальностью. Но они были командой «Зирон». И это было их работой.

«Авангард» медленно, почти неохотно, развернулся. Красный индикатор аномалии теперь находился прямо по курсу. Датчики показывали, что они приближаются к границе зоны, где фоновый космический шум начинал искажаться.

«Три минуты до входа в зону первичного воздействия, Капитан», – доложил Джакс, его голос был спокоен, но глаза не отрывались от навигационных дисплеев.