«Есть, Капитан», – ответили голоса с разных постов.

Джакс быстро работал на консоли. Курс был проложен. «Расчетное время прибытия к краю зоны обнаружения – тридцать минут на минимальной скорости».

На главном экране, красный индикатор начал медленно смещаться к центру. Где-то впереди, в чернильной пустоте космоса, ждало нечто, что бросало вызов всем известным законам. Нечто, что не было ни сигналом, ни объектом, а чем-то… иным. Команда «Зирон», привыкшая к странностям, готовилась встретить эту новую, непонятную угрозу или открытие. Они двигались прямо к сердцу аномалии.

Объявление Капитана Петровой о решении приблизиться к аномалии вызвало не панику, но ощутимое напряжение на борту «Авангарда». Команда «Зирон» была элитой не потому, что никогда не боялась, а потому, что умела контролировать свой страх перед лицом неизвестности. Сейчас это умение было востребовано как никогда.

Спустя всего несколько минут после объявления, ключевые члены команды собрались в небольшой конференц-комнате рядом с мостиком. Голографический проектор в центре стола демонстрировал последние данные, полученные от Ариса – хаотичные графики, цветовые карты пространственно-временных флуктуаций, пульсирующий красный маркер аномалии.

«Итак, мы идем дальше», – начала Капитан Петрова, обводя взглядом собравшихся: Ариса, Джакса, Аню, Кенджи и Каэла. Остальные члены команды находились на своих постах, выполняя приказы по подготовке. «Я приняла это решение, исходя из нашего мандата и уникальности обнаруженных данных. Но я хочу услышать ваши окончательные оценки рисков и предложения по протоколам входа».

Первым заговорил Арис Торн, его глаза все еще горели исследовательским пылом, хотя и с примесью осторожности. «Капитан, данные остаются крайне нестабильными, но я смог выделить некоторые закономерности… или их отсутствие. Аномалия не излучает вредоносных частиц в привычном смысле. Нет признаков высокоэнергетических выбросов, радиации или мощных гравитационных волн, которые могли бы физически разрушить корабль. Однако… воздействие на структуру пространства-времени в этой зоне колоссально. Мои анализаторы показывают не только искажение темпоральных потоков, но и локальные сдвиги в метрике пространства. Как будто ткань реальности там… прохудилась».

«Прохудилась?» – переспросила Аня, нахмурившись. «Это как-то влияет на гравитационные стабилизаторы или структурную целостность?»

«Не напрямую, по крайней мере, пока мы не войдем глубоко», – ответил Арис. «Но это означает, что обычные законы физики могут перестать работать. Координаты могут плавать, расстояние может меняться непредсказуемо. И самое главное – темпоральное искажение. Оно не однородно. В разных „точках“ зоны время может течь быстрее, медленнее, или даже… в других направлениях. Именно это меня беспокоит больше всего с точки зрения биологии и систем корабля».

Кенджи Танака кивнул, его обычно мягкие черты лица были серьезны. «Биологические системы крайне чувствительны к изменениям темпорального потока. Ускоренное старение – лишь верхушка айсберга. На клеточном уровне это может вызвать хаотичное деление или гибель клеток, нарушение ДНК. На более сложном уровне – потерю координации, когнитивные сбои, даже… превращение организма в нечто иное, если воздействие достаточно сильное и продолжительное. У нас нет протоколов лечения для таких состояний, только… поддерживающая терапия, которая может оказаться бесполезной».

«Значит, время пребывания внутри зоны должно быть минимальным?» – уточнил Каэл.

«В идеале – да», – согласился Кенджи. «Но мы не знаем, накопительный ли эффект, или мгновенный. И каков „порог“ воздействия».