И тут же поставил перед каждым отрядом задачи. Козлову приказал разведать расположение немецких частей в городе и взорвать склад боеприпасов.

Склад – это тысячи мин, снарядов, авиационных бомб, гранат, миллионы патронов. Когда по бикфордову шнуру, подожженному Козловым, огонек дополз до толовых шашек, рвануло так, что даже партизанам страшно стало. Дорогобуж проснулся. Земля вздрагивала, как живая, багровые языки пламени лизали небо. Не дав немецкому гарнизону опомниться, в город ворвался «Дедушка». 23 февраля партизаны овладели Дорогобужем.

Дорогобуж… Дорог он Козлову еще одним событием. В эту лесную бессонную ночь у Чертова болота, перед близкой и, пожалуй, теперь уже окончательной развязкой, Александр вспоминает и о нем. Но только ли он? А она? Разве Галя не вспоминает все, что пережито ими вместе? Нет, она выбилась из сил, и ей очень, очень хочется спать. Она припала к нему, положив на грудь легкую, горячую, в мягких густых кудряшках голову, и, может быть, только в чутком неспокойном сне видит то самое, что вспоминает он…

Метет за окном февральская вьюга, завывает по-волчьи ветер. В такую погоду добрый хозяин собаку на улицу не выгонит. Прячутся по избам полицаи, отогревается у русских печек немчура. И никого, кроме партизан, на дорогах. Метель партизанам попутчица.

В тот вьюжный ненастный день пробирались в Дорогобуж две девушки – Дедушкины разведчицы. Последняя на их пути деревня, очищенная партизанами от гитлеровцев, – Горня. У крайней избы разведчиц окликнул патруль. Задержал обеих, привел в штаб.

– Кто такие? – спросил Козлов, всматриваясь в закутанные пуховыми платками лица.

Молчат, переглядываются.

– Да кто же вы, а? – повторил Козлов свой вопрос.

Опять переглянулись.

– Нам нужен командир здешнего партизанского отряда, – бойко, не переводя дыхания, выпалила одна из них.

– Я командир.

Девушки дружно прыснули.

– Что смеетесь?

– Какой вы командир!..

– Может быть, прикажете документы показать? Удостоверение личности?

– Зачем нам бумажки ваши?.. Нам командир отряда нужен, – уже серьезно сказала девушка. – И разыгрывать нас нечего, не шутить пришли.

– Я же вам и говорю, – тоже серьезно ответил Козлов. – Командир партизанского отряда перед вами.

– Он, он наш командир, – вышел из соседней комнаты комиссар отряда. – Что, молод? Без бороды?

– Да.

– Не успел отрастить, – сказал комиссар. – Всего третий месяц командует.

– Тогда разрешите доложить, товарищ командир? Партизанки соединения «Дедушка» Галина Вилкова и Тоня Сизина направляются в Дорогобуж для разведки противника. Докладывает Вилкова. – Девушка бросила руки по швам, вытянулась.

– О, да вы, Вилкова, докладываете, как военный. – заметил Козлов.

– А я и есть военная, – помолчав, уже другим, не столь официальным тоном сказала Галя. – Я военфельдшер.

За ужином Галя Вилкова рассказала о себе и своей подруге. В прошлом году осенью она сопровождала воинский эшелон до Вязьмы и попала в окружение. Тяжело раненных бойцов фашисты куда-то увезли, а ее втолкнули в колонну военнопленных. Много было на их пути деревень, но в одной из них на Галю обратила внимание пожилая женщина. Галя еле волочила ноги, устало плелась в самом хвосте колонны, и немецкий офицер, начальник конвоя, то и дело кричал на нее. Женщина глядела-глядела, а потом вдруг подбежала к офицеру и, обливаясь слезами, стала умолять его отпустить девушку. Это ее дочь, единственная. Без нее и жизнь не жизнь. Если господин офицер имеет сердце, он отпустит…

Офицер махнул рукой – ладно, чем возиться с ней, пусть лучше остается.

Галя бросилась к своей спасительнице, расплакалась. Женщина ввела ее в дом, переодела, накормила, познакомила со своей дочерью…