– Возьми с собой самое нужное. Одежду справим там по приезду. Деньги есть, – слова Виктора из-за стола явно предназначались Марии.

Отчим на них никак не отреагировал, видать они уже обо всем тоже договорились.

«Какой он всё-таки этот Витек… хороший», – от этой мысли у нее опять, как при встрече у дома, покраснели щеки.

– Маша, – оторвал ее от раздумий голос Витька. – Клад, что хранишь, еще живой?

– Я мигом, – она выскочила из своей «комнаты» и бросилась в сарай.

– Да, не торопись, расшибешься, так носишься, – заметил отчим, ранее не часто принимавший участие в делах Марии.

«Вы смотрите… какая вдруг забота», – подумалось ей, когда возвращалась из сарая.

– Вот, всё. Как было, – девушка положила сверток на стол и хотела уйти.

– Постой-ка, красавица, – Витек тронул ее за плечо.

Он извлек из тряпки металлическую коробку, открыл, слегка прикрывая содержимое ладонью, и аккуратно вытащил из банки красивую цепочку с крестиком.

– На, красавица. Носи на здоровье.

– Этот вы мне? – Девушка смотрела на протянутую к ней руку Витька. – Она же, наверное, золотая. Нет, что вы дядя Витя. Нет, нет…

– Бери, пока дают, беги, когда бьют, – застенчивость девушки вызвала у него улыбку. – Цепочка золотая, конечно, а крестик попроще будет. Но очень большой мастер делал. Я бы тебе другой и не предлагал! Ты, молодец, Машуля. С этой коробочкой мы такие дела развернем… Ты представить себе не можешь, как выручила меня тогда и что сохранила… Благодарность моя дорогого стоит, но сейчас, возьми пока это. Можешь носить ее, можешь нет, потеряешь не переживай, новую тебе справлю. Бери, бери, – и накинул ей цепочку на шею девушки. – А дяде Витей ты меня больше не зови. Вон, какая уж барышня стала. Ну, Виктором сойдет, – сказал он на французский манер с ударением на второй слог.

– Можно я к себе пойду?

– Иди, дочка, иди. Чего тебе с нами. А мы с Виктором еще посидим, покалякаем. Если, что, так сестра нам справит чего на стол. Уложит вот малую свою… – отчим тоже был сегодня явно в хорошем расположении духа.

Он очень редко называл Марию дочкой. Уж только, когда был в настроении. А оно, да еще и хорошее, у него было не часто, и обычно совпадало с теми днями, когда Таисья угощала его самогонкой. То есть либо в праздники, либо в его именины.

Поезд на Москву отходил с вокзала в десять часов вечера. Мария за время работы в привокзальном трактире выучила расписание не хуже, чем продавщица билетов в кассе вокзала. По гудкам отходивших от перрона поездов она с точностью определяла, какой и куда поехал. Но все равно, утром, пока все в доме еще спали, она сбегала на вокзал. Минут пять стояла у расписания, читая названия станций, что прописаны были в маршрутном листе каждого отходившего поезда.

Когда-то она читала рассказ, где главная героиня ехала из Москвы до Симферополя поездом. И хотя в вологодском расписании не было поездов, которые идут из Москвы, Марии казалось, что она видит, как оно выглядит, и читает его. «Как хорошо, что я умею читать, – сделала она неожиданный для себя вывод. – Как хорошо, как хорошо, – повторяла она, и было видно, как губы при этом у нее заметно шевелились».

Она впервые собиралась ехать на поезде и волновалась от того, что не знала, как себя вести во время поездки. На помощь пришла все та же история. Она мысленно перечитала рассказ, вспомнила поступки героини и успокоилась. И во время поездки еще несколько раз вспоминала его, когда не знала, как следует себя вести.

Провожать их никто не пошел. Отчим был уже навеселе, а родственница с дочкой спать легли, когда еще девяти не было. Поезд отправился по расписанию. В купе с Виктором они были вдвоем. Два дивана, посередине стол. Хорошо и уютно. Проводник к форменном кителе принес газеты и спросил про чай. Тут же сказал, где налить кипятку, если у них возникнет необходимость.