– Сам об этом кумекаю, друже!.. – согласно кивнул рыжебородый богатырь. – Такие камнемёты нам бы бесспорно сгодились!.. Дело осталось за малым: раздобыть себе подобные штуковины!.. Чую, они нам очень пригодятся, когда… Ну да ладно, вперёд забегать не будем!.. Ну а насчёт Златки надобно всё-таки выяснить наверняка: в медвежьих застенках она томится аль погибла при обрушении родового княжеского имения. Ежели первое, вытаскивать её оттуда треба как можно скорее, ибо сиживать в тюремных ямищах удовольствие то ещё, ента я тебе со знанием дела лялякаю!

– Кстати, насчёт тюремных ям. По приказу Лютеги ведь ещё одну темницу недавно, примерно с полгода назад возвели в Мирграде. Небольшую, предназначенную для, скажем так, не самого простого люда. Как донесли голубки, отгрохали поруб на месте… кхм, твоей сгоревшей избухи, – Мирослав осёкся и замолк, опасливо покосившись на боевого товарища. Новость была явно не из приятных.

– Продолжай! – лишь хмуро гаркнул на это Ратибор. – К чему ты ента сейчас пробулькал?

– Да к тому, что никогда не догадаешься, кто стал первым пленником сего узилища!

– Никак, тёща Тихомира?

– Если она у него когда-нибудь и была, Рат, то наверняка ентот душегуб её уже давно где-нибудь в чулане удавил. Ещё варианты будут?

– Мир, я чего, по-твоему, настроен в угадайки сейчас поиграть? Вещай уж!..

– Борислав!..

– Кто-кто?! Э-э-э… Постой, постой!.. Кхм!.. Ты сейчас про князя Борграда?!

– Агась, Ратик, про него самого! Лютега пригласила Борислава к себе на дружеский пир да заодно дела обсудить совместные, союзы там, торговлю, коя практически остановилась между нашими двумя княжествами со сменой власти в Мирграде. Ибо никто не хочет иметь общих дел с вероотступницей, предавшей славянских богов. Гутарят, даже Таислав, правитель Змейграда и отец Лютой, прилюдно отрёкся от неё, публично заявив, что ента предательница родной веры ему больше не дочь…

– О как!.. – Ратибор одобрительно присвистнул. – Хорошо, коли такась и есть… Но что там с Бориславом?

– А чавось с ним? Ты ж его знаешь! Честный и прямой, как сулица, ни взять ни убавить! Согласился, на свою беду, подъехать и потрещать! – Мирослав тяжело вздохнул. – Ну а Лютега ничтоже сумняшеся после пирушки предложила Бориславу… что бы ты думал?!

– Эм-м-м… Разделить с ней ложе, ибо бедолага Брадигост в одно жало уже не вывозит?

– Мимо, Ратик. Ещё предположения имеются?

– Присягнуть, что ль, ей?

– Именно, друже! Не, ну ты представляешь? А когда Борислав с холодком отказался от столь неслыханной «чести», она приказала схватить ентого гордого вепря да упечь в новую темницу! Со всей его немногочисленной свитой. Рыл тридцать с князем Борграда прибыло. И теперича раз в седмицу, несмотря на данные ранее гарантии безопасности, по приказу Лютеги одного человечка из окружения Борислава выдёргивают из поруба и уводят на плаху. Таким образом, кажись, она надеется сломать волю главного кабанчика. Ежели так будет продолжаться, рано или поздно Борислав останется в яме гол как сокол… И похоже, что затем наступит и его черёд голову сложить.

– М-дя… Неудивительно, что с такой политикой о Мирграде нынче дурная слава по Руси со скоростью ветра распространяется, – Ратибор недовольно фыркнул. – А с Варградом что?

– Ой, там вообще всё глухо! Лучезара тоже звали «погостить» в новом дворце Лютеги, но он наотрез отказался приехать, заявив, что вино с олениной и у себя в тереме с удовольствием потрескает. А коль важное чего, то и в письмишке изложить можно. Ну а на угрозу Лютеги покарать волчьего правителя лишь оскорбительно рассмеялся, бахнув в ответном послании, что не против поглядеть, кто ещё кого нахлобучит! Ну и добавил, что из косолапых нынче опасается и уважает только одного рыжего шатуна, коего сейчас нет как в Мирграде, так и вообще на Руси. Не догадываешься, топтыгин, о ком Лучезар балакал? – Мирослав лукаво улыбнулся.