– Алек нас отвезет. Или у тебя есть своя машина? – Я чувствую в голосе, что она издевается надо мной. Это сказано с такой усмешкой. Зачем она так себя ведет?

– Нет, нет у меня машины, – говорю и опуская взгляд вниз.

– Вот и отлично, садись! – она продолжает держать улыбку.

А что отличного? Что я не смог купить машину к своим двадцати двум годам? А он старше меня на год и смог? Что я ходил все время к психотерапевту, а он зарабатывал? Не вижу ничего отличного!

Но мне не оставалось ничего, как сесть в эту гребаную машину! Я очень надеюсь, что он не будет сидеть еще рядом, когда мы будем делать этот проект. Тогда это будет ужасно, я не смогу вообще собраться. Они всю дорогу не разговаривали, ехали молча. Это была долгая безмолвная, я бы еще добавил напряженная тишина. Я чувствовал, что это из-за меня. Я чувствовал себя лишним. Я чувствую себя пустым. Подъезжаем к дому Энн. Выхожу из машины. Краем глаза вижу, как он целует ее.

– Как освободишься, набери меня, – обнимает ее и зовет меня.

– Слушай, я не знаю как тебя зовут…

– Хектор я.

– Мне все равно, но, если что-то сделаешь с ней, раскатаю по земле этой машиной. Понял? – Это был наезд, жесткий, грубый и полностью описывающего его как ужасного человека без капли сочувствия. Я понял, что он ее точно может защитить. Я бы так не смог сказать. как он. – Ну и что молчишь?

– Я понял, – это единственное, что я мог сказать и последовал за Энной.

Его не будет несколько часов пока я буду с ней и могу выдохнуть. Я не знаю, о чем мы будем еще говорить, кроме проекта. В то время как мы ехали не смог что-то придумать. Меня очень сильно давила тишина. Она будто сдавливала мне виски, чувствовал сильное напряжение в теле, мне было стыдно и горело в груди. Но когда я сказал последние два слова Алеку, я понял, что буду максимально осторожен с Энной. Максимально осторожно.

Мы зашли с ней в дом. У нее было очень уютно и светло. Живет она с родителями, но они еще на работе. В доме вкусно пахло свежими яблоками. Как в детстве в саду у бабушки. Солнечный свет обволакивает каждую яблоню, на улице тишина, где-то неподалеку слышно как поют птицы. На душе спокойно, ведь сегодня и завтра никуда не нужно. Да и через месяц. Тебя здесь вкусно кормят. Ты с друзьями на велосипедах едешь по красивой аллее. Здесь ты живешь, дышишь и …

– Ты сейчас со мной? Все хорошо? – Немного напугано выглядела Энна. Сколько времени прошло после того, как я погрузился в воспоминания.

– Да, все отлично. прости, а что ты спросила? – Я растерялся, но выкрутился как мог.

– Ты что-то будешь? Или приступим к проекту?

– А твои родители скоро будут? – Зачем я это спросил? Я сам не знаю.

– Нет. А какое они имеют дело к нашему проекту?

– Извини, я немного растерялся, – и снова я выгляжу ужасно.

Она лишь ухмыльнулась и жестом показала идти за ней. Мы вошли в ее комнату. Она была очень просторной, светлой. Большая двуспальная кровать стояла посередине комнаты. Большой стол возле окна. Окно было большим и панорамным. Через него видно улицу и то, где высадил нас Алик и угрожал мне. Я так считаю, что его слова были угрозой. На маленьком косметическом столике стояли пару их совместных фотографий. На них прекрасно вышла Энна. Она такая счастливая, у нее красивая улыбка и яркие глаза. Но Алек выглядит плохо, очень плохо, что мне не хватает слов описать его. Он даже не улыбается на фотографиях. Он не счастлив на них. Рядом стоял букет цветов. Очень плохо и без вкуса собраны цветы. У него и в цветах плохой вкус.

–  Ты на цветы так засмотрелся? – Спросила Энна.

–  А, да, немного, – ответил с ухмылкой. И не только на цветы.