Может быть, сочинять песни о настоящей мужской дружбе, или о маме с папой, ждущих весточку от сына, затерявшегося в лабиринтах большого города на чужбине, или об одной единственной и неповторимой? Как ни бьюсь, все мелодии на один мотив. Не успел подумать, что дело, скорее всего, в инструменте для извлечения аккордов, как слышу едкий смешок за спиной. Чей – догадаться нетрудно. Значит, остается одно – писать стихи (опять слышу смех). Тогда прозу. Смешки прекратились, но чувствую, что сдерживаются с трудом. В конце концов, по согласию с хранителем, остановился на прозе, но очень краткой, непритязательной и желательно без потаенных замыслов. Стало легче, приглашение к малому литературному жанру было выписано и одобрено, но без гарантий скорого успеха.

Творчество требует высочайшей самоорганизации, особенно в наш век, который ни «золотым», ни «серебряным» не назовут по той причине, что творческий процесс сегодня – это что-то вроде домашнего задания на вечер после забот, если не о хлебе насущном, то о булочке с маслом к завтраку. Мы переживаем век стратегических программ и далеко идущих планов. Поэтому каждое утро я составляю на белом канцелярском листочке перечень неотложных дел: сходить на работу, заполнить отчет об эффективности деятельности, попасть на прием, забежать по дороге домой в магазин, потом в аптеку. Но в самом конце списка с недавних пор стал появляться пунктик с домашним заданием – написать маленький рассказ как напоминание о договоренности с хранителем, и с его одобрения послать рассказ на конкурс.

Мой хранитель обычно соглашался с порядком выполнения намечаемых мероприятий, но с появлением пунктика о домашнем задании мнение наставника, чувствую, поменялось, о чем убедительно свидетельствовали последующие события. За что ни возьмусь из списка первых неотложных – одни проблемы. Живу в своем доме, на окраине города; собрался на работу, в центр, – автобуса не дождешься. Зато обратно домой – только к остановке подходишь, автобус уже ждет. Догадываюсь, чья забота. Пришло время читать лекцию студентам – позвонили, сказали, что аудитория моя, к большому сожалению, закрывается на ремонт, и огромная просьба – занятия перенести. Без сожаления перенес лекцию на следующую неделю. Думаю, раз занятиям не суждено состояться, то могу с братом на речку скатать – ершей половить. Пошел в гараж – автомобиль не заводится. И ведь только вчера все посмотрел, зарядил, помыл, протер до блеска и проверил – заводилась «ласточка». Делать нечего – иду домой.

Так, дальше по плану. Предпоследним пунктом программы читаю – поменять водяной бачок. Из него вода из скважины во дворе в дом поступает. Начал устанавливать – опять беда: входная трубка по резьбе отвалилась. Ну, ничего ангелочек, любитель литературной прозы, делать не дает. Как оказалось, ничего кроме последнего пункта, напоминающего о домашнем задании.

Сел я за стол, раскрыл ноутбук. Пальцы веером разбежались по клавиатуре, отстукивая ясно, без запинки диктуемый в ухо текст с указанием знаков препинания. К вечеру на столе лежал распечатанный конкурсный рассказ о глубоко спрятанной в подвальчиках моего существа иллюзии – встретить когда-нибудь мое сновидение с зелеными глазами, золотистыми локонами и белой кожей с веснушками, рассыпанными, как звездочки на ночном небе. От ангела разве что утаишь?

Творчество не часто обретает соучастников в виде более осязаемом, чем сладкий голос за спиной. Сидишь, бывало, мучаешься, тонешь в потоке синонимов, а текста нет. Тут бы отвлечься на минутку, передохнуть, пошептаться дистанционно с божественной Эрато в образе утонченного одиночества, наделенного благородными чертами и манерами, но, увы, музы аккаунты не открывают, возможно, пока. Сколько ни бродил по виртуальным дебрям, свою богиню так и не нашел. Потеряв терпение, личные кабинеты с логинами и паролями закрыл, повесил на них тяжелые навесные замки, а ключи выбросил в корзину, безотказно проглатывающую все выброшенное после нажатия кнопки Delete, чтобы и не думать о возвращении к ноуту по слабости духа.