Хариберт, старший из четырех франкских королей, оставил окрестности Парижа, обыкновенное свое местопребывание, и переехал в одно из своих поместий, близ Бордо, насладиться климатом и красотами полуденной Галлии. Там он скоропостижно умер; смерть его произвела в государстве франков новый переворот в поземельном разделе. Лишь только закрыл он глаза, как одна из жен его, Теодегильда, дочь пастуха, захватила королевские сокровища и, желая сохранить титул королевы, отправила к Гонтрану предложение на ней жениться. Король очень милостиво принял послание и отвечал с видом искреннего чистосердечия: «Скажите ей, чтоб поспешала прибыть со своими сокровищами, ибо желаю вступить с ней в брак и возвеличить ее в глазах народов; я хочу даже, чтобы она пользовалась при мне большим почетом, нежели при покойном моем брате»[33]. Обрадованная таким ответом, Теодегильда велела нагрузить повозки мужниным богатством и отправилась в Шалон-на-Соне, местопребывание короля Гонтрана. Но по приезде ее король, вовсе не занимаясь ею, осмотрел клад, пересчитал повозки и велел взвесить сундуки; потом сказал окружавшим его: «Не лучше ли сокровищам этим принадлежать мне, нежели этой женщине, которая не стоила чести, какую оказал ей брат мой, приняв на свое ложе?»[34] Все были согласны с этим мнением; сокровища Хариберта сложены были в сохранное место, а ту, которая нехотя сделала ему такой прекрасный подарок, король велел под охраной проводить в Арльский монастырь.

Никто из братьев Гонтрана не оспаривал у него обладания деньгами и драгоценностями, которые он присвоил этой хитростью; им предстоял спор с ним и между собой о предметах более важных. Вместо четырех частей надлежало раздробить галльскую землю на три доли и с общего согласия разделить города и области, составлявшие королевства Хариберта. Это новое распределение сделано было еще страннее и беспорядочнее первого. Париж разделен был натрое, и каждый из братьев получил по равной части. Во избежание опасности от нечаянного нападения ни один из них не должен был вступать в город без согласия двух других, под страхом потери не только своей доли Парижа, но и всей части Харибертова королевства. Это условие было утверждено торжественной клятвой на мощах трех уважаемых угодников, Илария, Мартина и Полиевкта, гнев которых призывался в здешней и будущей жизни на голову того, кто изменит своему слову[35].

Подобно Парижу, был разделен город Санли, но только на две части. Из других городов, вероятно, по расчету взимаемых с них повинностей, но, впрочем, без всякого внимания к их взаимному положению, составлено было три доли. От этого географическая запутанность увеличилась еще более прежнего; чересполосные владения умножились; королевства были между собой, так сказать, перебиты. Король Гонтран получил, по жребию, Мелен, Сент, Ангулем, Ажан и Периге. Мо, Вандом, Авранш, Тур, Пуатье, Альби, Консеран и нижнепиренейские округи выпали на долю Сигеберта. Наконец, Хильперику, кроме многих городов, которых историки не называют, достались Лимож, Кагор, Дакс в Бордо с разрушенными ныне городами Бигор и Беарн и округами Верхних Пиренеев.

Восточные Пиренеи не входили тогда в состав земель, подвластных франкам, а принадлежали испанским готам и служили сообщением с их землями в Галлии, простиравшимися от реки Оды до Роны. Таким образом, нейстрийский король, не имевший до того времени ни одного города к югу от Луары, сделался ближайшим соседом короля готов, своего будущего тестя.

Это взаимное их отношение положило новое основание брачному договору и вслед за тем повлекло окончательное его заключение.