– Как пазл, – мрачно согласился Уилсон.

Теперь у детектива-сержанта Марса пропал дар речи. Харт Уортон говорит с такой уверенностью, как будто сам тут все организовал, знает каждого маньяка в Лондоне, сам убил не меньше двух дюжин человек!

Клеман прокашлялся.

– Спасибо за ваши наблюдения.

– Доктор Ллевелин, – как ни в чем не бывало молвил Харт. – Микрообъекты я собрал.

«Развелось детективов! – мысленно негодовал Марс. – Детектив-потрошителевед, детектив-историк, детектив-менталист, детектив-психиатр, детектив-судмедэксперт!»

Пока он расспрашивал у проходящих мимо криминалистов про следы, в том числе и от машины у подъезда к лесу, возмущался, что все уже затоптали нерадивые собачники и спортсмены-бегуны, Уилсон рассматривал репродукцию картины на экране мобильного телефона.

Ракурс с дорожки – откуда труп обнаружили свидетели – соответствует изображению, но подача иная – по сравнению с предыдущими «работами». Предположение, что это не Рассказчик, Уилсон решил пока не озвучивать.

Вскоре труп оставили в покое, Марс и Клеман уже давали указания о том, что следует найти, откуда была взята хвойная ветвь, определить ткань платка, а также выяснить что-нибудь про занятия и образ жизни жертвы. Судмедэксперты отошли от тела, доктор Ллевелин уже направлялась к кустам, где обнаружили сердце, обернулась на Харта.

– Примитивно, – сказал тот негромко.

Клеман услышал – и потому даже повернул голову и непонимающе прищурился. Харт же совсем недавно расхваливал Рассказчика за изобретательность ума и тщательную подготовку!

Для доктора Уилсона тоже реплика Харта не осталась незамеченной.

– Примитивно – потому что вопросов не возникает?

Харт просиял – удивившись то ли слуху психиатра, то ли тому, что они думали об одном и том же.

– Это воссоздание уже существующих образов, – заключил Харт. – Оммаж чьему-то величию. Ничего нового.

Уилсон будто бы ждал повода высказаться – потому что аж набрал воздуха в грудь, перед тем как убедиться, что Клеман его слышит – и заговорить.

– Сэр, это не Рассказчик. Это кто-то другой. Рассказчик подчеркивает свою исключительность, он ни на кого не похож и оставляет индивидуальный след, а этот ссылается на авторитет – и неважно, одобряет он его или высмеивает. Этот визуал, а у того, как у японской еды, все чувства затрагиваются.

– Вы еще скажите, что Рассказчик лучше все делает, – обескураженно возразил за Клемана Марс. – Мы не отдаем никому предпочтение. Допустим, их двое, искать сперва все равно так, словно это первое и единственное его преступление.

Если их двое, то дело из ведомства боро Бромли в полицию Уайтчепел отдали зря. Но пока у них нет доказательств – одни домыслы.

– В следующий раз я озвучиваю предварительный отчет, если ты позволишь, Харт, – покачала головой доктор Ллевелин.

Харт был поражен репликой Уилсона настолько, что даже не старался изобразить виноватый вид.

– Доктор Ллевелин. Боже, какой я невежа. Простите. Третий труп от искусствоведа в такой короткий промежуток времени меня доводит.

Кэролайн больше не гневалась, Клеман задержал на Харте задумчивый взгляд.

– Доктор Уортон, прошу впредь предоставлять слово вашему руководителю, а выводы по психологии отдавать на проверку доктору Уилсону.

– Выводы по телам – Кэролайн, – с сарказмом изрек Марс, – выводы по умам – доктору Уилсону. Ну хоть вести расследование оставьте детективам.

Уилсон вмешался.

– Выводы доктора Уортона были полезны.

– Как?

– Для выведения формулы ментальной модели преступника.

Марс умоляюще взглянул на Клемана.

– Мне нужно с кем-то обсуждать на своем языке, – продолжал доктор Уилсон. – Спорить с вами замечательно, но для этого хотя бы нужно это озвучивать.