– Я правда не могу, – в голосе девушки отчетливо слышались слёзы, – У него моя младшая сестра. Если я расскажу про него, он… я не знаю, что он с ней сделает.

– Он может и не узнать, – женщина заставила себя выдохнуть, – Уведите этих двоих. Старшего в лазарет, но под охраной. Выздоровеет – обоих в Сумрачный лес, деревья валить, – женщине как раз недавно жаловались, что там людей не хватает, – Девушку оставьте, сами разберёмся.

Когда все лишние покинули зал, женщина будто плечи расслабила.

– Садись, – махнула она рукой в сторону стула у стены, обращаясь к девушке, обернулась, – Да и вы тоже ближе подходите. В ногах правды нет, а поговорить нужно, – она взяла стул и себе, села напротив девушки, – Итак, кто он, как его зовут? Здесь некому тебя выдать – Рассарит и сам пленник, Алексу я доверяю почти как себе.

Девушка неуверенно подняла голову:

– Вайлетт, он чародей, – она не лгала, Ванда знала это точно, от мимоходом наложенного заклятья распознавания правды ощутимо мутило, – Он провёл нас к замку, как-то хитро скрыв магией.

Женщина бросила взгляд на Рассарита. Тому имя чародея-кузнеца тоже явно было знакомо. Вот же черт.

– Вы должны были встретиться с ним?

– Да, – девушка ответила тихо.

– Где, когда и при каком условии? – женщина даже подалась вперёд.

– Я не могу сказать, – тихо, но упрямо, – Вы устроите ему засаду, и Лийна пострадает.

– А ты? Не хочешь рассказать?

Рассарит отрицательно мотнул головой.

– Вы оба осознаёте, что я всё равно это узнаю?

Девушка опустила голову ещё ниже.

– На сегодня довольно открытий, – Ванда порывисто встала, – Алекс, определи эту бунтарку к Матушке на кухню, только пусть приглядывает. Учти, сбежишь – твои дружки пожалеют, что живы остались. Как тебя зовут, кстати?

– Вейна.

Плохо у родителей было с фантазией.

– Веди. А мы с Рассаритом до его камеры прогуляемся, – жест рукой, мягко обозначавшаяся удавка на горле мужчины. Так, для порядка.

Народу навстречу попадалось не в пример больше, чем раньше. Ванда убрала удавку, вместо этого положила мужчине руку на плечо и выпустила лёгкое, зато отлично видимое посторонним заклятье. По шее мужчины из-под рубахи поползли чёрные витые полосы, доходящие до щеки и уходящие куда-то под распущенные волосы. Это было эффектно, хорошо заметно окружающим и почти не больно. Мужчина чуть опустил это плечо, пошёл тяжелее, вполне успешно подыгрывая своей тюремщице. Зато вопросов ни у кого не будет, а в том, что её чары успешно заменяют троих стражей минимум никто не сомневался. Дежуривший у камеры Ирвэн посмотрел почти с сочувствием.

Когда дверь за ними закрылась, женщина убрала руку, заклятье погасло:

– Хороший спектакль.

– Не было желания вынуждать тебя превращать фарс в реальность, – просто ответил он.

– Расскажешь, как Вайлетт условился с вами относительно встречи?

– Нет. Я дал слово, – объяснил, не дожидаясь вопроса.

– Мне нужна эта информация, очень, – женщина положила пальцы на его челюсть, заставила посмотреть на себя. В её глазах не было ни приказа, ни агрессии, только просьба, – Когда-то Вайлетт был мне близким другом. И потому он может быть очень опасным врагом. Слишком много знает, слишком много может. Мне нужно поймать его с поличным.

Он молчал. Чувствовал, что почти хочет ей всё рассказать. Но молчал.

– Я всё равно узнаю, так или иначе, – она раздраженно отвернулась, посмотрела на стену, – От тебя, от неё, ещё как-нибудь. И начну я с тебя, понимаешь? – она повернулась обратно. В глазах не осталось просьбы, только нехороший огонь.

– Понимаю, – он не боялся, хотя прекрасно всё понимал, – Завтра?

– Завтра, – она напоследок провела пальцами по гладкой поверхности ошейника, чуть касаясь шеи и вышла, рывком распахнув дверь.