Папа подбирается, вскидывает голову, а мама бросает на меня затравленный взгляд и словно извиняется…и я понимаю раньше, чем будет сказано, что это приговор.

Мне выносят смертный приговор прямо здесь и сейчас…

- Мне нужен наследник, который примет бразды правления. Ты смог доказать мне, что достоин, и я признаю свою ошибку. Да, я ошибся. Но есть ли смысл и дальше бодаться, когда ты можешь возглавить мою компанию? Женись на Василисе. Тем более…ты этого так хотел когда-то…

Звон в ушах становится сильнее, и я медленно оборачиваюсь на Ваню.

О боже…нет, пожалуйста, только не это…

Он ловит мой взгляд. Знаете? Мне так хочется сказать, что он посмеется снова, но…он словно читает мой страх и ужас, и это подталкивает его совершенно в другую сторону…

- Какое интересное предложение, Синица… - плавно переводит взгляд на отца, - Только вот одно «но». Мне не нужна шлюха и наркоманка.

Моментально вспыхиваю. Настойчивые взгляды, полные насмешки и унизительного подтрунивания, переходят на меня, а я…что я? Бросаю стыдливый взгляд на отца, которого аж перекашивает от услышанного, и упираюсь в гладкую плитку.

Господи…почему меня тогда не укусила эта чертова змея? Ну почему?…

- Ты знаешь… - звучит тихое, Ваня цыкает.

- Ты много заплатил, чтобы это скрыть, но да. Знаю.

- Что касается первого — мы это искоренили, - холодно рапортует отец, - Все четыре года, что Василиса не жила в России, она проходила лечение и каждую неделю сдавала анализы. Что касается второго? Это тебе понравится больше, но может, Василиса сама скажет?

Ни за что! Да и если бы хотела…не смогла бы. Если раньше я говорила про унижение, то сейчас оно действительно настоящее. Я словно на витрине стою, а меня рекламируют, чтобы продать подороже. Вот он кошмар моей жизни во плоти, о чем знают две стороны одной медали под названием «ненависть». И они делают это словно специально…

- Ну же, Василиса. Говори.

Звучит настойчиво, но я слегка отступаю назад, и тогда отец устало вздыхает.

- Василиса ни с кем не спала, кроме тебя, Иван.

Короткая пауза пресекается взрывом очередного, громкого смеха, который шпарит меня по и без того раскрытым ранам.

Не верит…

Конечно, он не верит! И никогда не поверит, что это чистая правда…

Я бы не смогла. Только его подпускала, даже после того, как все случилось…

Для меня существовал только он…и до сих пор существует только Ваня, который тянет небрежно.

- Ой ли?

- После того, что случилось? Иван, мне не нужны были повторения. Я за ней следил.

Правда. Вот это чистая правда! Только он следил по другой причине, но это всего лишь история…нет смысла в этом разбираться.

Нет. Никакого. Смысла. Все, что я скажу, будет использовано против меня и будет звучать, как жалкое оправдание.

Ваня молчит. Я боюсь посмотреть на него, боюсь поднять глаза на родителей, боюсь даже пошевелиться! Мне кажется, что меня оставили в покое, и я хотела бы, чтобы это длилось вечно, но…

- Такие дела не решаются нахрапом, - говорит отец, - Я дам тебе время подумать. Если тебе нужны ее анализы, я пришлю. Нужны доказательства другого вопроса? Это у меня тоже есть. Обмозгуй, что ты получишь, если согласишься, а что, если продолжишь глупую месть.

- Глупую месть?! - звучит совсем тихо, но угрожающе, а за этим следует точка в моем приговоре.

- То, что случилось много лет назад — печально. Мне жаль. Но ты сам теперь живешь в роскоши, и ответь мне, если бы тебе сказали от нее отказаться, ты бы смог?

Господи…

- Вот и Василиса не смогла. Не вини ее. Она не привыкла жить, как мы жили, она этого не знает. А я? Когда ты станешь отцом, поймешь, почему я так поступил. Кстати, это еще одно условие нашего договора: у вас должен появиться ребенок. На этом все.