О том, что я легко отделался, знают единицы, остальным пока эта информация недоступна. Среди наших поползли слухи, что меня убили. Пусть будет так. Интересно, как быстро об этом доложат Русаю. Сколько среди нас предателей?

Зазвонил телефон, и я перевел взгляд на брюки. Сквозь ткань просвечивался свет от экрана.

Новости с фронта.

Парням удалось уложить шестерых и задержать двух байкеров. Остальные, после того как моя машина скрылась за поворотом, немного потрепали бойцам нервы и, выполнив свои отвлекающие маневры, скрылись.

Из наших серьезно пострадал Крылов, пуля попала в шею и сейчас парнишка в реанимации, остальные легко отделались. И это не только заслуга бронированных автомобилей, ребятам специально сохранили жизни, чтобы позже, когда меня уберут, переманить на свою сторону. Об этом говорят следы от пуль на машине…

Потянувшись, я достал смартфон и ответил на вызов.

– Слушаю.

– У меня отличные новости, командир.

– Ну давай порадуй меня.

– Одним из байкеров, напавших на нас, оказался Чернов-младший. Помнишь его?

– Андрея сын?

– Да, он самый.

Андрей некоторое время входил в нашу группировку, но когда мы поняли, что он сливает информацию, хотели его нейтрализовать, но гад исчез.

– Так, дальше.

– А дальше, паренек не выдержал невыносимой тяжести бытия, еще бы, привязали яйца к машине и стали тихонько прибавлять газ… В общем, он назвал место, где предположительно скрывается Русай. Действуем сегодня?

Я хотел ответить – да, но, горячиться нельзя. Следует успокоиться. Надо дать Русаю уверенность, что со мной что-то случилось, и Климовцам сейчас не до него, у нас внутренний перестрой. А мы пока подготовимся. Пары дней хватит.

Ясен пень, завтра, на благотворительном вечере Русай все равно не появится, мой водитель был прекрасно осведомлен о планирующемся нападении и нас бы там ожидал провал. Но этот спектакль надо отыграть для того, чтобы усыпить бдительность. Операции по ликвидации Русая на Полянке быть, только мы задействуем наемников. Посветятся там и разойдутся. – Нет, у меня совсем другие планы, слушай…

Лежа на неудобной кровати в одной из штаб-квартир, я смотрел в потолок и никак не мог уснуть. А может, ну его все. Свалю отсюда и поеду к своей семье. Брошу все, пусть сами разбираются, делают что хотят. Пойду проторенной до меня дорожкой Назара. Пусть считают, что меня и впрямь убили…

Я привстал, морщась от боли и взяв бокал с виски, сделал глоток, чтобы прочистить мозги.

Нет, не могу, здесь такая жопа начнется… Когда я согласился занять место главного, то осознавал какая на мне ответственность и не могу все оставить, не сейчас, но после того как мы уберем Русая, я вернусь к этой мысли.

Юля как-то сказала, что они для меня не дороже земли принадлежащей группировке, но это не так. Если бы здесь была замешана только недвижимость…

Ладно. Надо сделать последний рывок и все будет кончено, а там посмотрим.

Взяв телефон, я набрал Назару. Надо рассказать о том, что планы изменились и ему придется побыть с моей семьей еще некоторое время. Неудобно, понимаю, но кому как не ему могу довериться? Заодно поведаю, что со мной сегодня произошло.

В тот же день, как отправил к Назару Юлю, я выслал ему письмо. Прощальное. Для моей супруги. На тот случай, если меня убьют, друг должен передать его ей. И если бы у Русая получилось пустить мне пулю в лоб, Юля в скором времени смогла бы прочесть пять страниц моей личной боли о том, что я очень сожалею и прошу прощения. Увидела бы строки о любви, которую я бы больше не смог ей подарить…Ужасно звучит начало – "Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет в живых…" Дай Бог, ей никогда не придется увидеть прощальное послание…