– За все время, что мы вместе, у меня и подозрений не возникало, что Филипп, не тот, за кого себя выдает. Если бы я знала, какой он на самом деле, то не стала бы с ним связываться.

– Но ты теперь знаешь, что Назар, – она запнулась, подбирая слово, которым назвать сына, – киллер.

Да, вполне подходит для любящей матери – не убийца, не душегуб, а нейтральный «киллер».

– Знаю, он продемонстрировал свои умения, по подстреливанию жертв при нашей первой встрече и это не стало причиной, чтобы не влюбиться. Наверно я ненормальная.

– Ну тогда и я тоже. Когда узнала, чем Вова начал заниматься, сначала очень испугалась, но у меня даже и мысли не возникло бросить его.

– Вам не было страшно с ним жить?

– О нет. Как говорится, работа всегда оставалась за пределами дома. Он замечательный муж и хороший отец. Вова, конечно, винит себя за то, кем стал Клим, но тогда было лучшим решением научить его постоять за себя. Тяжелые были времена и только сильные могли выжить, а слабых нам оставалось хоронить и оплакивать. Славу богу мы вырвались и начали новую жизнь, только жаль, что Клим не захотел того же, а продолжил дело отца. Да и не он один, многие кто до сих пор в группировке – дети наших друзей, соседей. Все росли на моих глазах.

– А вы не знаете, чем Клим обязан Филиппу?

– У ребят большой счет. Они постоянно выручали друг друга, во всем поддерживали. Даже и вспоминать не хочу, из каких передряг эти парни выходили вместе. Но самое главное, что Филипп сделал для сына – это занял его место во главе группировки, хотя никогда не желал этого. Принял на себя огромную ответственность. Он – молодец. Взвалив на себя такой груз, он отлично справился с новой обязанностью, а это очень трудно. Здесь надо не только удержать вокруг себя людей, сделать так чтобы они тебя слушали, но и обеспечить безопасность, контроль, доход, поддержание мира с остальными влиятельными людьми. Можно сказать, надо быть дипломатом на минном поле. Эти качества были и у сына, только смерть Таисии надломила его, изменила взгляды на дальнейшее существование. И когда все зажили мирно, то он все равно не смог успокоиться, не захотел или не смог вести жизнь обыкновенного человека. Клим продолжил убивать, очищая мир от мракобесья. Цели у климовцев и у него стали разными, и ему легче было уйти, чем остаться. Но теперь, думаю, пришло то время, когда и сын может успокоиться, – Елена Валерьевна заговорила тише и оглянулась. Я тоже обернулась и заметила, что Назар стоит, положив руки на штакетник, и курит, разглядывая нас.

– Подслушиваешь? – спросила она.

– Веду наблюдение, – он подмигнул матери. – Не против, если я украду ненадолго твою помощницу?

– Она – твоя, – Елена Валерьевна расплылась в улыбке и откусив яблоко, продолжила работу.

– Моя, даже не сомневайся.

Я вышла из палисадника, радуясь его словам. Мне показалось милым то, что он так сказал.

Назар, взял меня за руку и повел к сарайчику, расположенному за баней, скрытому от любопытных взглядов.

– Закрой глаза, – я послушалась и прикрыла веки.

По скрипу я поняла, что Назар открыл дверь.

– Осторожно, порожек, – он завел меня внутрь, и звякнула щеколда. – Открывай.

– Ничего не видно, – в сарайчике стояла тьма, окон не было. – Надеюсь, здесь нет животных.

– Есть. Я! – Назар включил свет, и по обе стороны я заметила две кровати. На одну из которых так легко, с помощью небольшого толчка была опрокинута.

– Что это за место?

– Времянка и с сегодняшнего дня комнатка для нашего уединения.

Назар раздвинул мои ноги и устроившись поверх моего тела, начал страстно и безудержно целовать. Его губы оставляя на губах шоколадный вкус, быстро наполнили меня желанием. Рука добралась до резинки спортивных брюк и проникнув под неё, обвила пальцами пульсирующий член.