– Потом выйдем, пианист, у меня не очень хорошая новость, – отвлекается Майк от Пола, обращаясь ко мне.

Очередная новость. Плохая. День этот бесконечный. Ну хоть живот после удара Кайна перестал болеть.

– Но сначала – наливайте! – Майк хлопает в ладоши.

Суета, смех, алкоголь льётся в стаканы. Я беру свою бутылку пива, но не знаю, как её открыть. Никогда не пробовал.

– Открыть?

Сара наклоняется ко мне и тянется к бутылке. Я зачем-то прижимаю стекло к себе, и конденсат впитывается в пиджак.

– Скажи как, я сам.

Она делает жест руками, будто сдаётся. Когда она говорит со мной, улыбается. Ей непонятно, что меня это нервирует?

Она уходит и возвращается с открывашкой в виде карты короля пик с отверстием в центре.

– Подцепи крышку открывашкой и веди её наверх. Не поцарапай пальцы.

Сара так и будет смотреть на меня?

Крышка не поддаётся. Я с одной стороны подцепляю, с другой, но она не сдвигается, не шипит.

– Справишься.

Не хочу пить, и бутылка всё ещё не открывается, поэтому отставляю её.

– А ты нам не скажешь новость? – ворчит Тая на Майка, – нам тоже интересно.

– Сначала пианисту.

– Ой, ой!

Донна, с афрокосами, делает глоток и кривится.

– Крепкое.

– Извините, – по привычке говорю я. Пол двигает напряжёнными губами. Так вот, что он имел в виду. Извиняюсь за всё, даже за мелочи. – Нет поесть чего? С утра голодный.

– Точно, ты же не ешь в столовой.

Тая поднимает девчонок.

– Пороемся на кухне Майка.

– Эй, вы чё?

– Сам готовить будешь?

– Вся кухня ваша.

Хохоча, они уходят. Майк принимает расслабленную позу.

– Поговорим без баб. Пол сказал, что ты человек правил.

– Давайте сразу, кто что ещё обо мне сказал.

Марк поднимает руку.

– Я сообщил им, что ты внимательно слушаешь преподавателей на парах.

Пусть после такого меня не спрашивают, почему я держу информацию о себе в тайне.

– Так вот, наши планы на эту ночь.

Я закрываю глаза. Я готов уснуть здесь и сейчас.

– Ночь?

– Не притворяйся, что спишь.

– Я не сплю.

– Мы выпьем, сыграем в бутылочку и свалим на улицу.

Мои глаза мигом распахиваются.

– В бутылочку? Целоваться?

Майк, прижав подбородок к ключице, смеётся. Пол улыбается. Улыбка фальшивая, ради приличия.

– Мы играем по-другому…

– В бутылочку? – выглядывает Тая.

– Подслушивать нехорошо!

– А ты не слушай, что я говорю.

– Женщины, жрать готовьте, – рявкает Марк.

Они такие громкие и активные. Ночь, а бодры, как днём. Я-то не они, и мне бы обратно в панцирь отчуждённости. Интересно, когда я смогу сесть за то пианино в гостиной.

Я устал от концертов, но не в силах противостоять влечению.

– Можно пойти спать? – показываю на выход из зала.

Их кислые лица говорят больше, чем слова. Вздохнув, я решаю перетерпеть эту ночь, а завтра вернуться домой, в свою кровать.

Чертовски не хочется ни туда ни сюда.

Найти бы новое место – своё – там и жить

Начну копить на съёмную квартиру, заниматься спортом, и продолжу учиться водить.

Стану лучше, чем я есть.

– Понял.

Прислоняюсь к спинке дивана.

– Пивасик бахнешь, полегчает.

Марк одним движением руки открывает бутылку. Пена поднимается к горлышку и опадает. Кислый запах блевотины.

Бутылка возвращается ко мне. Не отмажешься, придётся пить.

Первый глоток вызывает жжение в горле. Ноздри раздуваются от неприятного запаха.

Какое говно. Не таким я представлял себе алкоголь.

– Ну и что у вас за бутылочка?

Если не копаться в себе, то с этими людьми мне неплохо. Я разговариваю, не молчу и наблюдаю за окружающими. Это прогресс, не иначе.

– На кого горлышко показывает, тот рассказывает о себе что-то постыдное, – опять Тая выглянула с кухни, и смеётся над свирепым выражением лица Майка.

– Жрать где?