– Пройдёмте в зал.

Белый костюм держит руки за спиной.

– А… в комнату?

– Артур, всё хорошо, вам не о чем беспокоиться.

Когда так говорят, ты нервничаешь ещё сильнее.

Мужчина открывает матовую дверь, а за ней темень. Кто-то где-то шуршит.

– Это что?

Мои ноги напрягаются, я готов бежать.

Внезапно яркий свет бьёт мне в глаза, и я прикрываю лицо руками.

– Поздравляем!

Из зала доносятся вопли знакомых голосов. Всё-таки это какой-то прикол. Лица сидящих – световые пятна. Я ослеплён.

– У меня день рождения двадцать первого апреля… и оно уже прошло, – с понятной усталостью и раздражением говорю я.

– Мы освободили тебя от родичей на два дня, с этим и поздравляем.

Я протираю глаза, и постепенно помещение и лица становятся чёткими. Рядом со мной стоит Майк. А рядом с ним…

– Пол? А ты тут что делаешь?

– Вообще-то, это обидно.

Наконец-то понимаю, что здесь происходит. На диванах, почти таких же, как в гостиной, сидят Сара, Тая, Донна из моей группы и Марк. Я с ними не общался никогда.

– Что вы придумали? Зачем это?

– Когда мы с тобой ушли из торгового центра, Пол позвонил тебе, – Майк всё проясняет.

– По-о-н-я-т-но. Моя мама наговорила всякую чушь, так?

– Так и было, – Пол подавляет смешок.

Ничего смешного.

– Я попросил друга отца, – рассказывает Майк, и я оглядываюсь. Белый костюм исчез. – Пригласить тебя через твоих родителей ко мне. Когда твой отец захотел забрать все деньги себе, мы поняли, почему ты вечно такой хмурый.

– Я хмурый, потому что такой и есть.

Майк изгибает брови.

– Ты не такой, пацанчик.

– Лучше меня знаешь?

– Узна ю́.

Зачем ему меня узнавать. Почему это вообще стало кому-то интересным. Чего они все смотрят на меня. Устроили клоунаду.

– Я домой.

Я разворачиваюсь, готовый сваливать из этого цирка.

– Не уходи, – просит Сара, – мы как лучше хотели.

– Я подписал договор, ещё скажите, что будете платить мне за отдых.

Я стою к ним спиной, ожидая ответа. Дома плохо, а здесь, в компании этих людей, что мне делать эти дни? Я не привык к такому.

Тень шепчет, чтобы светлая сторона подвинулась: «Артур, останешься, к Тае приблизишься. Будешь близок к самостоятельности. Крут и опасен».

Крут и опасен – только моё второе «я» могло так выразиться.

– Ты сыграешь нам, как и прописано в договоре, – отвечает Майк.

– Вы не любите эту музыку.

– Сара любительница, – хихикает Тая.

– Ну и что, мне нравится.

Я разворачиваюсь к ним. Сара смотрит на меня, и я смотрю ей прямо в глаза. Необычные ощущения. В груди давление с лёгким покалыванием, я разбираю эти чувства на ноты, но ничего не выходит, и я задаю Саре немой вопрос: «Что тебе нужно?»

В её глазах есть что-то такое магнитное. Колючая дрожь растекается по телу, как взрывная волна от вспышки непонимания. Сара поднимает губы в улыбке, и всё сбивает. Весь мой настрой разобраться с этими ощущениями.

– Ну и что вы задумали делать?

Стрелки часов движутся к двенадцати ночи. Лечь бы спать, но ведь не отпустят.

Марк ложится животом на спинку дивана, что-то тащит и кряхтит.

– Специально для тебя взяли пиво полегче, а для нас покрепче, – говорит он под звук бьющегося друг об друга стекла и ставит пакет на дубовый стол.

Тая порхает к тумбочке в цвет стола и вынимает из ящика красные стаканчики.

– Как в американских фильмах!

Может, мы и похожи на тинэйджеров из тех фильмов про подростков, но они мне никогда не нравились.

– Садись.

Тая присаживается и стучит по дивану около себя. Я передвигаюсь не спеша, как ленивец. Осторожно сажусь.

Я гость в этом доме. Да я и в своём не хозяин.

– Пиво не буду, не пью.

Марк передаёт мне бутылку.

– Одну и всё.

Тая ластится щекой об мою, её волосы прилипают к моим губам. Майк и Пол над чем-то ржут. Когда они успели сблизиться?