Расходы. Себестоимость. Цена. Книга 1. Термины, классификация, планирование Владимир Тихонович

Дорогие друзья, позвольте предложить вашему вниманию кое-какие размышления экономиста из Севастополя, отягощенного жизненным опытом, включая профессиональный, в том числе советский прошлого века и современный иностранный, пусть и не далекого зарубежья, но все-таки очень близкий к международному, об одном из основных элементов финансово-хозяйственной деятельности предприятий и организаций, и индивидуальных предпринимателей, наверное, тоже. Откровенно говоря, с учетом общего уровня отечественного законодательства экономической направленности национальные особенности других ее элементов (запасы, внеоборотные активы и их аренда, доходы, налоги, начиная с НДС, и т.п.) в неменьшей степени заслуживают отдельного внимания, но особенно ярко большинство недостатков такого законодательства проявляется в нормативном определении порядка учета и отражения в финансовой и налоговой отчетности как раз расходов.

Желающим, по-видимому, трудно будет спорить с тем, что даже краткое ознакомление с отдельными основными законами и нормативными актами, определяющими порядок формирования финансовой отчетности, налогообложения результатов различных видов хозяйственной деятельности предприятий и организаций, вызывает огорчение их качеством. В одних случаях ряд ключевых вопросов урегулирован хоть и громоздко, но поверхностно, в других – нормы законодательства изложены излишне сложно и, тем не менее, допускают неоднозначность их понимания.

К сожалению, помимо грубых ошибок в экономическом содержании законов, бросается в глаза множество редакционных неточностей и лингвистических ошибок, следствием которых довольно часто становятся правовые и экономические недостатки норм законодательства. Поэтому для обоснования выбора одного из направлений размышлений, и чтобы особо не отвлекаться на их рассмотрение в дальнейшем разрешите привести несколько примеров таких недостатков экономического законодательства.

Честное слово, когда в период швартовки Севастополя в родной гавани знакомился со связанными с моей профессиональной деятельностью российскими законами и другими НПА по налогообложению, финансовой отчетности и смежным с ними экономическим направлениям, иногда по привычке, закравшейся в прежние времена, ловил себя на мысли, что встречающиеся в них ошибки вызваны неточностью перевода, и надо бы посмотреть их оригиналы на русском языке. В частности, невольно об этом подумал, когда в п.2 ст.4 Федерального закона от 25.02.99 г. №39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» увидел: «Инвесторами могут быть физические и юридические лица, создаваемые на основе договора о совместной деятельности и не имеющие статуса юридического лица объединения юридических лиц».

Понимание редакционных (неуместное размещение слов и запятых) и вызванных ими правовых ошибок (юридические лица никак не могут создаваться на основе договора о совместной деятельности, а их объединения исключительно таковые, то есть юридические лица) в сходных случаях приходило чуть позже, а сначала, памятуя о практике работы с переведенным на русский язык украинским законодательством, прочтенное как-то само собой вызывало желание проверки правильности перевода. К примеру, вспомнилось, когда в 2003 году в Украине вводился закон о налоге с доходов физических лиц (НДФЛ), в одной из норм которого перепутали союзы, вместо «та» (в переводе «и») в законе было написано «або» («или»).

Не знаю как сейчас, а тогда сбор в Пенсионный фонд и взносы в фонды социального страхования в Украине уплачивались не только работодателями, но и, пусть побольше чем на порядок меньшим тарифам, самими работниками. Понятное дело, суммы таких взносов не подлежали обложению НДФЛ и при его начислении вычитались из зарплаты, подлежащей налогообложению. Но в итоге переводческой замены (черновик законопроекта, наверное, был написан на русском языке) новым законом, где красовался союз «або» вместо «та», работодателям фактически было предоставлено право выбора на сумму каких из них уменьшать зарплату для начисления НДФЛ, сбора в пенсионный фонд или взноса на социальное страхование.

Нечто подобное, только за счет хаоса запятых, у нас случилось с инвесторами по договорам совместной деятельности. Неправда ли, получившееся при этом выражение «физические лица, создаваемые на основе договора о совместной деятельности», лучше бы было переводом, чем написано сразу на русском языке, тем более в законе. Хотя для одной из характеристик брачного контракта в Семейном кодексе оно могло бы сгодиться.

Примером аналогичного нарушения размещения словосочетаний уже в Налоговом кодексе может быть предложение п.7 ст.105.3 НК РФ: «Для целей исчисления налогов (авансовых платежей), заканчивающихся в течение календарного года, налогоплательщик вправе использовать цены в сделках, сторонами которых являются взаимозависимые лица, фактически примененные в таких сделках». Здесь причастный оборот относится не к слову «цены» как, наверное, задумывалось законодателем, а фактически к слову «лица», которые в итоге оказались «примененными законом в сделках».

Подобное неуместное размещение слов в предложении иногда приводит к оксюморону, уместному в беллетристике, но абсурдному в законодательстве. Например, к возможному наличию в нашей стране зданий и сооружений нематериальной формы. Вероятно, что-то на манер воздушных замков, используемых в научных целях, о чем на русском языке в п.2 ст.262 НК РФ сказано: «К расходам на научные исследования и (или) опытно-конструкторские разработки относятся: 1) суммы амортизации по основным средствам и нематериальным активам (за исключением зданий и сооружений)». Понятно, законодатель пытался сказать об основных средствах, амортизация которых не учитывается в расходах на НИОКР, но получилось, увы, совсем не то, что хотелось, а запрет учета таких расходов, начисленных в налоговых целях на стоимость нематериальных зданий и сооружений.

Разрешите также привести несколько примеров тавтологии, которую, пожалуй, можно признать наиболее распространенной лингвистической шалостью НК РФ. Допустим такой, как экономически невинная, но слегка не дружащая с русским языком норма п.2 ст.166 НК РФ: «Общая сумма налога при реализации товаров (работ, услуг) представляет собой сумму, полученную в результате сложения сумм налога».

Не меньшее недоумение вызывает наличие не просто тавтологии, а плеоназма в предыдущей норме п.1 ст.166 НК РФ: «Сумма налога … исчисляется как соответствующая налоговой ставкепроцентная доля налоговой базы». Помимо нескольких повторений в законе (дважды в п.1. ст.225 НК РФ, п.1 ст.286 НК РФ) она стала еще и воплощением очередного экономического парадокса. На этот раз выраженного исчислением суммы налога не в рублях, а в процентах. Ведь доля налоговой базы, определенная не в денежном выражении, а в процентах, никак не может быть суммой налога и является именно налоговой ставкой. Так почему бы без ссылок на какие-либо соответствия не сказать в законе об определении суммы налога, в частности, НДС, налога на прибыль и НДФЛ умножением базы налогообложения на его налоговую ставку?

Другой пример свидетельствует о том, что наряду с нематериальными зданиями и сооружениями у нас оказывается есть непонятно какие, то ли моменты, растягивающиеся на 24 часа, то ли мгновенные даты, связанные узлом тавтологии в п.2 ст.166 НК РФ: «При определении налоговой базы выручка (расходы) налогоплательщика в иностранной валюте пересчитывается в рубли по курсу Центрального банка Российской Федерации соответственно на дату, соответствующую моменту определения налоговой базы». Причем даты, которые буквально следом, по велению п.1 ст.167 НК РФ превращаются в просто моментальные дни: «… моментом определения налоговой базы, …, является наиболее ранняя из следующих дат: 1) день отгрузки …; 2) день оплаты». Согласитесь, написано так, что если отгрузку и оплату проводить по ночам, то, наверное, момент определения налоговой базы можно и проскочить.

Последнее замечание, конечно, злая ирония, которую, прошу прощения, позволил себе потому, что еще без малого десять лет назад, приводя, если не вагон, то маленькую тележку примеров филологических недоразумений такого склада, неоднократно обращался в высшие органы государственной власти с просьбой о необходимости избавления от них хотя бы законов. На это Министерство финансов РФ, куда пересылались мои предложения, в частности, по совершенствованию НК РФ, отписывалось фактически одним и тем же: «по нашему мнению, вносить редакционные (стилистические) правки в Налоговый кодекс Российской Федерации в настоящее время представляется нецелесообразным» и вообще какие в законах могут быть языковые ошибки, когда «законопроект вносится Правительством Российской Федерации в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, где перед третьим чтением проходит лингвистическую экспертизу».

Странно как-то получается. Если в законах есть подобные нормы, фактически требующие перевода на русский язык, то, похоже, одно из двух. Или чиновники лукавят относительно действий перед третьим чтением законопроектов, или законодатель в лингвистической экспертизе не сильно усердствует и подобные недостатки только множатся.