Этой славе, могуществу, древней магии, всё ещё теплящейся в голой земле, и завидовал Анкильд. Говорят, умершие на камнях, немедленно попадают на Небо в тёплые руки Матери-Богини. Но жертва должна быть осознанной, добровольной.

— Во имя Высокого Бога и Бога-Прародителя всех магических сущностей, мы приносим эту жертву, чтобы сладкий дым сожжения свежей плоти достиг Вечных Чертогов. Да начнётся наш пир, чтобы продолжиться на Небе!

Секач был давно повержен умелой рукой герцога Фармана. Мои фрейлины, те, кому я дозволила быть на охоте, сразу донесли, что на самом деле герцог слишком берёг себя, а смертельный удар свирепому зверю нанесла совсем другая рука. Моего тайного лорда.

И тем нетерпеливее становилась я в ожидании моего выступления.

Как символично, Эсмонд убил вепря, а я отправлю тело и часть души зверя наверх, чтобы сделать его бессмертным в нашей памяти. И чтобы мой муж заслужил милость Богов, чуть не прибравших его к себе до срока.

Жрец заколол уже мёртвого секача, которого двое мужчин водрузили на центральный камень, потому что остальные были слишком малы для него, служка уже разжёг огонь, и хворост затрещал.

Настало моё время.

Солнце зашло за тучи, я всё явственнее чувствовала приближение грозы, и своим Даром сдерживала её приход.

Анкильд подал мне руку и подвёл к алтарю. Огонь никак не желал разжигаться, добираясь до камня, он словно отступал, чтобы в следующий раз предпринять ещё одно, но не такое рьяное усилие.

Жрецы старались возносить молитвы, а их послушники подбрасывали сухие ветки, но свежая алая кровь текла по серому камню, нагретому солнцем за сотни лет бездействия, а огонь еле тлел, грозя и вовсе затухнуть.

Я смотрела на него, вспоминая, как в пещере на границе наших королевств, где мы с Эсмондом впервые познали друг друга, от руки лорда зажглось пламя.

Оно текло, как по венам, по стенам пещеры и находило отклик в наших сердцах, а мы сделали шаг навстречу любви. И наш огонь воспылал до Небес.

Сами Боги одобрили тайный союз.

— Гердарика! — прошипел в ухо Анкильд, недовольный тем, что я просто стою и смотрю на хворост.

И я разжала руку, цепляющуюся за мужа. Сделала шаг вперёд.

Мне больше никто не был нужен настолько сильно, чтобы затмить главную цель моей жизни — подняться до Небес и воссиять на небосклоне в исходе дня и до рассвета. Никто, кроме детей и Эсмонда.

Пока мой тайный лорд не дал мне повода усомниться в себе.

Знак на предплечье проснулся. Я закрыла глаза и подняла руки, призывая грозу дать первый грохот. Я владела магией погоды, и если раньше все, включая мою родную Менарию, сомневались в пользе этого навыка, теперь они увидят, кто я и какими силами могу повелевать.

Вдалеке послышался первый раскат грома. Небо отвечало на мой призыв.

Знак на руке раскалился до предела. Я не могла открыть глаза, но чувствовала, как пятно расползается по белой коже, словно проказа благословенного Богами. Рука горела как в огне, а губы шептали просьбу о благословении.

И молния ударила совсем рядом. Я чувствовала её опаляющее дыхание, будто с небес спустился огнедышащий дракон, про которых так часто вспоминают сказки, и в гневе за своё пробуждение направил ярость на меня.

Дождавшись, пока жар немного утихнет, я открыла глаза, чтобы в следующий момент упасть на чьи-то руки, умудрившись при этом не потерять сознания.

Я посмотрела на спасителя, державшего меня крепко, но отстранённо, чтобы ненароком не оскорбить. Конечно, это был не мой тайный лорд.

Решись он приблизиться ко мне без разрешения во время ритуала или во время иного празднества, Анкильд бы казнил Эсмонда без промедления по обвинению в оскорблении королевского достоинства.