Анжелика злобно рыкнула и убежала вглубь дома, откуда ранее раздались претензии Макара Петровича. Послышались девичьи возмущения и через секунду на кухне, что была проходной и выходила через сени на крыльцо, появился слегка помятый лицом глава семейства.

– Вот Тёме будет доставаться от неё! – ухмыльнулся Макар. – Раз уж меня, здорового мужика, подняла с места, то тому вообще спасу не будет! Щас будут вам огурцы!

Макар сгрёб супругу в охапку, звучно поцеловал, накинул куртку и исчез за дверями. Следом вышла переодевшаяся в домашнее Анжелика.

– Зря ты с ним так, – грустно произнесла Надежда. – Я каждый раз боюсь, чтобы не вышло чего.

– Чего выйдет? – вопросительно вскинула брови Анжелика.

– С мужчиной нужно ласково, по шёрстке гладить.

– Можно и по шёрстке. Если он военный врач, как мой настоящий папа! Или трудяга! Или хотя бы по дому помогает, если не имеет возможности зарабатывать много! А не валяется целыми днями на диване и бухает из-под лавки!

– Тихо-тихо, – опасливо посмотрела на окно мать. – У него тоже свои дела. В Москву съездить, поступать в институт, он тебе денег дал, не забывай.

– И если он хоть раз этим вздумает попрекать, то я из принципа верну должок! Пусть ему станет стыдно! Хотя о чём это я… Где папа, а где стыд… А скольких нервов мне стоило это выбивание денег?! Я же не на шмотки просила, а на дело!

– Так потому, видимо, и дал, что на дело.

– Чтобы убедиться в том, что я лохушка и моё место здесь – у плиты! – Анжелика смахнула слезу. – Он любит такие манипуляции! Почему так, мам? – Лика опустилась на стул. – Почему всё так устроено, что от рождения одним даётся всё, а другим – ничего? Почему нужно грести всеми лапами, чтобы хотя бы попытаться достичь чего-то?

– Так, водичка твоя нагрелась! Мыться сейчас пойдёшь, или после ужина? – позитивно заблеяла Надежда.

– А вот и огурцы с помидорами! – ввалился в кухню Макар Петрович. – Говорят, пошли дурака за бутылкой, он одну и принесёт! А ваш папка не дурак, сразу всё взял!

– Спасибо, папенька, вы так любезны! – Анжелика мгновенно собралась и встала. – Не соблаговолите ли вы ещё отнести вот эту кастрюлю с плиты в чулан, чтобы я могла омыться после трудов праведных?

– Трудами праведными не построишь хоромов белокаменных! – поставил банки на стол и начал снимать куртку Макар.

– Зато один опрятный домик – можно! – не полезла за словом в карман Анжелика. – Или хотя бы содержать в порядке то, что досталось на шару!

Повисла тишина. Надежда с ужасом глядела на дочь, которая гордо подняла голову и смотрела на ухмыляющегося зека.

– Мне самой тащить? – скрестила руки Анжелика, продолжая недвижно глядеть на отчима.

Надежда робким жестом постаралась дать дочери понять, чтобы та извинилась и вела себя сдержаннее, но Лика осталась непоколебима.

– Ко мне жаловаться не бегай, когда Тёма тебя метелить будет, – пробубнил Макар и потащил кастрюлю в чулан.

– Пусть рискнёт! – бросила отчиму вслед Анжелика. – Папуля, как отнесёшь кастрюлю, мой руки и садись за стол! Я тебе щей с потрошками налью!

Надежда Викторовна с облегчением вздохнула, когда увидела улыбку Макара, исчезнувшего во тьме коридора.

Прошла неделя, наступил вечер пятницы…

Анжелика в своей комнате красила ресницы, стоя у зеркала. Раздался стук в дверь.

– Входите! – не отрываясь от процесса, ответила девушка.

В двери показалась гипертрофированно ярко накрашенная и из-за этого трудно узнаваемая мать, надевшая цветастое вычурное платье и накрутившая бигудями волосы.

– Ты ещё не одета? – возмутилась Надежда Викторовна.

– Ой, мам, сейчас! – раздражённо бросила Анжелика, убрала тушь и открыла дверь шкафа. – Вы как на парад решили нарядиться!