То, что она увидела в дальнем конце шахты, заставило её кровь застыть. Воздух там… сверкал. Не светом, а чем-то иным. Как будто сама пустота была усыпана мириадами микроскопических, мерцающих трещинок. И эти трещинки сходились, формируя… форму. Очертания человека. Нет. Очертания Торсена. Его размытый, мерцающий призрак, собранный из сияющих сколков реальности. Его безликое лицо было обращено к ним. Он не шёл. Он дрейфовал, как призрак, скользя по бетону шахты, оставляя за собой след из мигающих, исчезающих трещин. Его рука протянулась в их сторону – не чтобы схватить, а словно указывая путь… в никуда.

– Нет… – простонал Лейф. – Он вернулся… Он везде… В петле…

Петля. Слово прозвучало как приговор. Элда поняла. Торсен не просто исчез. Он попал в ловушку. В петлю времени и пространства, где его существование растянулось, размножилось и теперь возвращалось обрывками, как эхо катастрофы. И это эхо двигалось к ним.

– ВВЕРХ! – завопила Элда, толкая Лейфа в спину. – БЕЖИМ!

Они полезли по лестнице, как одержимые. Металл звенел под их ногами. Темнота сгущалась. Снизу, из глубины шахты, нарастал шелест. Шелест миллионов невидимых трещин, пожирающих реальность. Шелест приближающегося призрака, сотканного из энтропии.

Они карабкались – минуты? Часы? Секунды? Время в шахте было сломанным. Иногда ступени под ногами Элды казались бесконечными, иногда она взлетала сразу на несколько пролётов одним рывком. Сердце колотилось где-то в горле. Лёгкие горели. Лейф лез впереди, его тяжёлое дыхание было единственным якорем в этом безумии.

Наконец, вверху забрезжил свет. Тусклый, серый. Свет Исландии. Свет спасения? Они вылезли через аварийный люк на поверхность, в небольшой технологический колодец, засыпанный чёрным вулканическим пеплом. Холодный ветер ударил в лицо, неся запах серы и моря. Элда жадно вдохнула. Воздух! Настоящий воздух!

– Мы… мы вылезли… – Лейф рухнул на колени, судорожно дыша, его плечи тряслись. – Слава… богу…

Элда огляделась. Они были на склоне голой горы. Внизу простиралась безжизненная лавовая пустошь, окутанная низкими серыми облаками. Нигде не было видно ни души. Только ветер выл в скалах, далёкий и тоскливый. Комплекс «Хейм» был скрыт под землёй, лишь вентиляционные шахты и антенны торчали из чёрного камня, как надгробия.

Она подняла взгляд к небу. Оно было странным. Не по цвету – обычное исландское серое небо. Оно было… статичным. Облака не плыли. Они замерли, как на картине. Птицы? Ни одной. Тишина была абсолютной, кроме воя ветра. Но даже этот вой звучал… плоским. Лишённым эха, глубины. Как запись.

– Лейф… – Элда обернулась к нему. – Посмотри на небо…

Он поднял голову. Его глаза, ещё полные дикого ужаса, сузились.

– Что? Облака? Они… не двигаются? – Он встал, неуверенно. – Это… из-за шока? Или…

Элда почувствовала это раньше, чем поняла. Знакомое давление. Лёгкое, едва заметное покалывание на коже. Как перед грозой. Но грозы не было. Было… искажение. Оно шло снизу. Из земли. Из мёртвого сердца «Хейма».

– Нет… – прошептала она. – Оно не закончилось… Оно…

Земля под ногами вздохнула. Не тряслась. Именно вздохнула, как живое существо. Чёрный пепел в колодце пришёл в движение, закрутился в миниатюрные вихри, замер на мгновение и снова закрутился – но уже в другую сторону. Камни вокруг них… замигали. Один валун был здесь. Потом его не было. Потом он снова был, но уже чуть левее. Потом их стало два. Исландский пейзаж начал мерцать, как плохой приём телесигнала.

– Оно здесь! – завопил Лейф, отпрыгивая назад, к люку. – Оно с нами! На поверхности!

Элда посмотрела на свои руки. Кожа на тыльной стороне ладони… дрожала. Нет. Она раздваивалась. На мгновение она видела чёткие контуры, на следующее – лёгкий, прозрачный шлейф, отстающий на миллиметр. Время снова начало течь вширь. Энтропическая рана дышала, и её дыхание достигало поверхности.